Пролог

05 2014
5 октября - день памяти святого пророка Ионы

Пророк Иона занимает особое место среди ветхозаветных пророков и почитание его в Православной Церкви тоже совершенно особенно. Книга пророка Ионы - единственная из книг Ветхого Завета, которая полностью читается на одном богослужении. Причем это — одна из самых важных и таинственных церковных служб, на вечерне Великой Субботы. В Древней Церкви именно на этой службе происходило крещение новообращенных. Следом за ней служится Литургия Василия Великого, на которой впервые звучат пасхальные песнопения, читается Евангелие о Воскресении Христа и духовенство переоблачается из темных в светлые одежды. Наступает Великая преблагословенная Суббота, время тихого и радостного ожидания воскресшего Спасителя.

В этот важный момент богослужебного года в Церкви как раз и читаются 15 паремий, отрывков из Ветхого Завета, содержащих указания и пророчества о грядущем Мессии, Его воскресении из мертвых и спасении человеческого рода от власти греха и смерти. Не случайно, что среди этих ветхозаветных чтений присутствует и книга пророка Ионы, причем полностью.

Эта книга, впрочем, не так велика по объему: она состоит всего из четырех главок и в издании Библии на русском языке Московской патриархии занимает лишь разворот, да и то не весь: на этот разворот помещаются еще два стиха из книги пророка Авдия и два стиха из книги пророка Михея. Здесь нет поучений и пророчеств от первого лица, а содержится всего лишь лаконичный, хотя и поэтически совершенный рассказ о самом важном эпизоде из жизни самого пророка Ионы. Однако в этом коротком повествовании отразились по сути все существенные моменты великой драмы бытия человеческого перед лицом Бога. Эта история в равной степени относится как к самому пророку Ионе, так и к каждому человеку в отдельности и ко всему человечеству в целом.

В Библии имя пророка Ионы, сына Амафиина, упоминается не только в посвященной ему книге. Из IV Книги царств об Ионе известно, что он происходил из города Гафхефера и был одним из пророков Божиих. Через него Господь открыл, что царь Иеровоам II (786—746 гг. до н.э.) «восстановил пределы [т.е. прежние границы] Израиля» (4 Цар. 14, 25). Таким образом, и до удивительного призыва Божия, описанного в книге Ионы, пророк слышал волю Господа и доносил ее до израильского народа.

Однако новое веление Божие сильно испугало Иону. Однажды Господь сказал ему: «встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня» (Ион. 1, 2). Ужас пророка вполне объясним и понятен. Ниневия была столицей могущественной Ассирийской империи, известной многими жестокими завоеваниями. Сам этот город был, действительно, великим, и по размерам, и по богатствам, и по власти, сосредоточенной в нем. Разумеется, в Ниневии процветали разврат, стремление к обогащению любыми путями, притеснения слабых и бедных, и прочие неправды, распространенные в любом мегаполисе. Отправляться в центр враждебного языческого государства со словами обличения должно было показаться пророку Ионе явным безумием, по крайней мере, делом, по человеческим понятиям, бесполезным и грозящим почти неминуемой гибелью. Мы знаем, как правда режет глаза злу. Много раз пророков Божиих убивали и сами иудеи, единственный народ, которому была открыта правда об истинном Боге, — и сложно было предположить, чтобы смелого проповедника пощадили бы в стране идолопоклонников.

На самом деле, призвание Ионы — это призвание каждого христианина. Самой своей жизнью верующий человек должен свидетельствовать о Христе. И место этой проповеди, современный мир, в нравственном отношении явно не лучше древней Ниневии. И нести правду Божию перед лицом этого мира так же страшно и трудно, как трудно и страшно было пророку Ионе идти проповедовать в Ниневию.

Иона с наивностью человека патриархального общества пытался просто убежать от Бога в далекую страну, где бы Бог его не нашел и не требовал бы от него, как ему казалось, невозможного. Точно так же и Адам после грехопадения попытался спрятаться от Бога в райских кущах. Интересно посмотреть, куда направился Иона, скрываясь от Господа. Он сел на корабль и отправился в Фарсис (Таршиш), весьма далекий от Палестины город на берегу Средиземного моря в Испании. Фарсис, так же, как и, например, Карфаген, был финикийской колонией. Как мы знаем, в том числе и из археологических раскопок, финикийцы поклонялись богу Ваалу и приносили ему человеческие жертвы, в основном - детей, которых они сжигали на вытянутых руках медного истукана. Возможно, Иона рассчитывал, что милосердный Бог, сотворивший небо и землю, никогда не появится в стране с такой мрачной людоедской религией.

Современный человек уже не пытается скрыться от Бога, а сам пытается прогнать Его из своего мира; он не плывет за море, а вокруг себя строит Карфаген, где Богу не нашлось бы места. (Не случайно, число убитых во чреве младенцев сейчас превышает число рожденных, а открытое и твердое исповедание христианской веры считается чем-то неприличным, неполиткорректным; в Европе из школ выносят распятия, а в России во многие школы упорно не допускают даже ознакомительный, культурологический курс об основах православной культуры). Человек все больше погружается в суету и шум, лишь бы не думать о Боге и не слышать Его голос. Жить перед лицом Бога трудно: только в свете истины открывается всё достоинство человека, а значит, на него накладывается и огромная ответственность. Проще жить со своими хоть и низенькими, но понятными страстями и грехами. Бегство от Бога — вечная тема человеческой истории. И это бегство неизменно приводит в бездну. В пучину мрака и смерти попал и Иона.

Корабль, на котором плыл пророк-беглец, был застигнут сильнейшей бурей. Команда пыталась спасти судно. Чтобы облегчить его вес, она выбросила весь груз корабля за борт, матросы усиленно гребли к берегу, но ничто не помогало. Опытные моряки поняли, что это не обычный шторм, что какие-то высшие силы чем-то прогневаны и чего-то хотят от пассажиров судна. Они бросили жребий, чтобы узнать, кто виноват в случившемся бедствии. Жребий пал на Иону, который в это время крепко спал в трюме.

Психологически поведение бежавшего пророка, так неожиданно выключившегося из жизни в самый страшный и ответственный момент, вполне понятно. Решение скрыться от Бога так измотало его душу, что он впал в некий нравственный обморок, обратившийся и обмороком физическим. Многие из нас долгие годы живут в таком духовном обмороке, даже не замечая его.

Но в тот момент Господь руками команды корабля разбудил Иону. Моряки спросили его, кто он такой. Тогда пророк рассказал, что он еврей и «чтит Господа Бога, сотворившего море и сушу», и «сам объявил» как бежал от лица Всевышнего. Все присутствующие на корабле ужаснулись. Язычники тоже знают о существовании Единого Бога, Творца вселенной, но Он кажется им столь далеким, ужасающим и непонятным, что Ему, наверное, и дела нет до простых смертных. Поэтому народы, не имеющие истинной веры, и поклоняются не Богу, а низким и приземленным божкам: обожествленным природным стихиям или героям, духам предков, собственным фантазиям, а часто и просто злым демонам, падшим ангелам, стремящимся утащить за собой в бездну и человека.

Здесь же, на корабле, язычники встретили человека, который дерзал поклоняться Единому непостижимому Богу и так согрешил перед Ним. Сам Всевышний, казавшийся далеким и неприступным, явил Свою силу перед ними.

Поняв, что застигнут Богом, Иона попросил бросить его в море, «и море утихнет для вас, — говорил он, — ибо я знаю, что ради меня постигла вас эта великая буря» (Ион. 1, 12). Гребцы еще раз взялись за весла, но вывести к берегу корабль им снова не удалось. Тогда они, может быть, впервые в жизни, помолились Богу-Творцу, чтобы он не погубил их из-за Ионы и не вменил им в вину кровь этого человека. После этого Иона был брошен в море, и шторм тут же прекратился.

«И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона в чреве этого кита три дня и три ночи» (Ион. 2, 1). Еврейское слово «даг», которое традиционно переводится как «кит», означает собственно «большую рыбу», по-гречески «китами» (ketos) назывались вообще все большие морские животные: и собственно киты, и акулы, и другие крупные рыбы, и даже тюлени. Впрочем, не столь важно, к какому ныне существующему или вымершему виду принадлежало животное, поглотившее Иону; или Господь сотворил этого «кита» специально для чуда над Ионой; или даже «большая рыба» была лишь иносказанием морской пучины, в глубине которой Бог трое суток чудесно сохранял пророка (еврейский текст дает возможность и такого толкования).

Водная стихия почти у всех народов является символом первозданного хаоса. Вода не имеет собственной формы и поглощает в себе любую другую форму — и потому оказывается и символом уничтожения и смерти. Иона еще живым оказывается в самой глубине царства смерти, и не только в символическом смысле. В китовом чреве (что бы оно не означало) - пророк отделен от жизни окружающего мира, вокруг него лишь мрак и склизкие внутренности морского чудовища, а за ними - безграничные толщи вод океана.

Иона в чреве кита символизирует собой все человечество после грехопадения. До Боговоплощения и Воскресения Христова смерть царствовала над человеческим родом: даже праведники попадали в ад, в мрачный и скорбный «шеол». И вот Иона, еще недавно хотевший навсегда скрыться от Бога, взывает к Нему из этой адской глубины. Молитва Ионы в китовом чреве — один из шедевров библейской поэзии, отчаянный вопль человека, который «отторгнут от очей» Господа и «заключен в бездне». Бог слышит этот вопль и спускается к Ионе в адскую бездну. Тогда «кит изверг Иону на сушу» (Ион. 2, 11), «выплюнул», «изблевал». Точно так же, когда распятый Спаситель душою спустился во преисподнюю, ад, воплощение смерти и пустоты, не мог вытерпеть приход Христа - полноты жизни - и он изверг порабощенные в нем души.

Таким образом, история Ионы становится прообразом смерти и тридневного Воскресения Христова, сошествия Спасителя во ад и избавления из него душ ветхозаветных праведников. Именно поэтому эта часть истории Ионы так часто вспоминается в православном богослужении. Шестая песня каждого богослужебного канона, какому бы празднику или святому он ни был посвящен, развивает тему погружения в бездну и избавления из нее Ионы.

Спасшийся из чрева кита Иона пошел в Ниневию. «И начал Иона ходить по городу, сколько можно пройти в один день, и проповедовал, говоря: еще сорок дней и Ниневия будет разрушена!» (Ион. 3, 4) Удивительно, но его проповедь достигла необычайного успеха. Услышав о грядущем бедствии, ниневитяне «поверили Богу, и объявили пост, и оделись во вретища [бедные разорванные одежды], от большого из них до малого» (Ион. 3, 5). Даже грозный ассирийский царь «снял с себя царское облачение свое, и оделся во вретище, и сел на пепле» (Ион. 3, 6). Все жители Ниневии ничего не ели, даже не выводили на пастбище свою скотину, «и крепко вопияли к Богу, и каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих». Даже самые жестокосердные сердца способны на покаяние. Это покаяние само по себе великое чудо, гораздо большее, чем чудо Божией кары, которое предвещал Иона Ниневии. «И увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведет на них, и не навел» (Ион. 3, 10).

Как ни странно, сам пророк не осознал значения чуда, случившегося с ниневитянами. Он даже обиделся на Бога за то, что его пророчество не исполнилось, соответственно и он, как сам думал, оказался выставленным на посмешище. Книга Ионы не скрывает слабостей своего героя, во многом именно через них открывается сила Божия и сила духа самого пророка.

И в этот раз Господь очень мудро и трогательно вразумил своего угодника. Крайне раздраженный, Иона ушел в предгорье восточнее Ниневии, откуда с высоты хорошо был виден город, надеясь все же увидеть гибель столицы Ассирийского царства. Тоска и раздражение пророка были столь сильными, что он говорил Богу: «И ныне, Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить» (Ион. 4, 3). В ответ на упреки Ионы Бог сотворил еще одно небольшое чудо: «произрастил Господь Бог растение (в еврейском тексте «кикайон», слово больше нигде в Библии не употребляющееся; в греческом переводе «тыква», очевидно, Cucurbita pepo, вид быстрорастущей тыквы с вьющимся стеблем) и оно поднялось над Ионою, чтобы над головою его была тень и чтобы избавить его от огорчения его; Иона весьма обрадовался этому растению» (Ион. 4, 6). Все, кто сам сажал деревья, знает с какой радостью и трепетом садовод относится к молодому, еще хрупкому саженцу, и как горько и до боли обидно будет, когда его сломает какой-нибудь бестолковый мальчишка. Так и Иона радовался чудесно разросшейся тыкве, которая в этом жарком и пустынном месте давала прохладную тень. Потом Господь устроил так, что растение засохло, и Иона опять «огорчился, даже до смерти» (Ион. 4, 9). «Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало: Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой?» (Ион. 4, 10-11). О бесконечной любви Бога к Своим неразумным потерявшимся людям (именно это значит на библейском поэтическом языке «не умеющие отличить правой руки от левой») и было открыто пророку Ионе в Ниневии, языческом городе, который он по воле Божией обратил к покаянию.

Сайт "Закон Божий"