Пролог

24 2015
24 ноября - праздник в честь Монреальской Иверской иконы Божией Матери

История чудотоворной Иверской Монреальской иконой Божией Матери связана с судьбой православного чилийца испанского происхождения Иосифа Муньоса.

Он родился в 1948г. в Сантьяго и принадлежал к аристократическому испанскому роду Муньос-Кортесов, представители которого издревле отличались горячей приверженностью христианской вере.

Когда Иосифу было четырнадцать, он, идя на католическую мессу, заблудился на улочках Сантьяго и попал в православный храм. В тот день, 27 сентября, был праздник Воздвижения Животворящего Креста Господня. Красота храма, икон и богослужения поразила молодого человека, и с тех пор он начал посещать эту церковь. Через два года Чилийский архиепископ Леонтий с ведома матери благословил его перейти в Православие. С детства мечтавший стать художником, теперь Иосиф хотел учиться иконописи. В Чили было не так много людей, которые могли бы научить чему-то в этой области. Поэтому он отправился в Канаду, во франкоязычный город Монреаль, штат Квебек (французский язык гораздо ближе к испанскому, чем английский, и он быстрее его освоил). Там он окончил курсы при школе изобразительных искусств и преподавал историю иконописи в Монреальском университете.

Осенью 1982 года Иосиф с друзьями отправился в паломничество на Афон. Ему очень хотелось побывать в скиту в честь Всех Афонских святых, знаменитом своей иконописной мастерской. Но на пути к нему паломники заблудились и вышли к келье во имя Рождества Христова, братия которой, как оказалось, тоже занимались иконописью. Здесь и увидел Иосиф глубоко поразивший его образ Божией Матери Иверской. Он попросил продать ему икону, но получил отказ.

«Ночь я пробыл в скиту, – рассказывал Иосиф, – отстоял литургию. Во время пения «Достойно есть…» я на коленях просил Царицу Небесную отпустить святой образ со мной. После произнесенной молитвы я почувствовал душевное успокоение, как бы уверенность в том, что Пресвятая Дева поедет с нами. Утром все монахи нас провожали, но игумена не было. И вот в последнюю минуту перед нашим уходом из монастыря мы его увидели. Он быстро спускался по лестнице с завернутой иконой в руках. Подойдя ко мне, он сказал, что отдает мне икону, так как она должна быть со мной, я хотел заплатить за икону, зная скромный образ жизни монахов и их нужду. Игумен строго сказал, что за такую святыню деньги брать нельзя.

Мое тело покрылось мурашками, я почувствовал, что произошло нечто необычайное. Я перекрестился, приложился к иконе и дал себе обет, что этот образ никогда не станет источником обогащения…»

Находясь на борту корабля, следующего в афонский порт Дафни, он услышал голос, повелевавший ему отправиться в Иверский монастырь и приложить свою икону к Иверскому чудотворному образу Божией Матери, именуемом также Вратарницей, копией которого была подаренная ему икона. Иосиф повиновался. Возвратившись в Монреаль, Иосиф поставил икону у себя в комнате и каждую ночь читал перед ней акафист.

24 ноября 1982 года он проснулся около трех часов ночи и ощутил сильное благоухание. Взглянув на образ Пречистой, он заметил на нем капли влаги и подумал, что это стекает масло из лампады. Но, вытирая их, он с изумлением обнаружил, что благоухание исходит именно от них. Ему стало ясно, что это – благовонное миро.

Икону отнесли в храм, положили на Престол и во время литургии струйки мира явно потекли от изображения рук Младенца Христа. С тех пор икона мироточила постоянно, за исключением Страстной седмицы.

Иосиф Муньос-Кортес стал возить чудотворный образ по православным приходам разных стран – Америки, Западной Европы, Новой Зеландии. Везде, где появляется икона, совершались многочисленные исцеления душевных и телесных недугов.

Так, парализованный молодой человек из Вашингтона по милости Богоматери был исцелен. В Монреале икона была привезена к тяжело больному человеку, который не мог двигаться. Были отслужены молебен и акафист. Вскоре тот поправился. Чудотворная икона помогла женщине, страдающей тяжелой формой воспаления легких. Четырнадцатилетняя девочка страдала тяжелой формой лейкоза. Возлагая большие надежды на помощь от чудотворной иконы, она попросила привезти ее к себе. После молитвы и помазания миром состояние здоровья ребенка начало быстро улучшаться, и, к удивлению ее врачей, через некоторое время опухоли исчезли.

Известны многие случаи возврата людей к посещению храма, исповеди, причастию. Так, одна бедная женщина, узнав о смерти своего сына, готовилась лишить себя жизни, но, тронутая до глубины души при виде чудотворной иконы, раскаялась в своем ужасном намерении и немедленно исповедалась.

Некоторые предполагали, что мироточение — обман, что какая-то благовонная жидкость вводится с обратной стороны иконы и вытекает с лицевой. В Майами один ученый рассмотрел Монреальскую икону со всех сторон. Убедившись в том, что оборотная сторона ее совершенно сухая, а сам образ написан на деревянной доске, не содержащей внутренних полостей и посторонних включений, он заявил, что речь идет о чуде. Другие хотели взять миро для химического анализа, но им было отказано, ибо подобное дело было бы непочтением к Божией Матери. "Икона перед вами, и никто не побуждает вас признать чудо, ваше дело верить или отказываться верить", — говорил Иосиф Муньос. Один молодой человек как-то ответил ему: "Я вижу то, что происходит передо мною, но мой рассудок отказывается этому верить, этому верит мое сердце".

Один из французских знакомых Иосифа, Владимир, в частном письме рассказывал: "Икона всегда затмевала брата Иосифа ... Нам он казался простым, скромным, всегда своим (почти каждый мог сказать - он был моим другом), но таким же, как мы, обычным человеком, правда, на которого свалилось такое чудо... Но теперь, когда иконы нет, его облик стал вырисовываться по-другому. Ведь это он три недели молился перед образом, читая акафист каждый день, ведь это по его молитвам стала мироточить икона, то есть как бы произошло накопление, переполнение его любви, и она стала переливаться через край сосуда, и Матерь Божия ответила взаимным актом чудотворения. Ведь это он скитался со святыней по всему свету - невзирая ни на что - ни на личные болезни, тяготы путешествий, отсутствие средств... ни на сопротивление некоторых людей (вплоть до последнего времени, и об этом он мне сам многократно рассказывал), и при этом он успевал совершать свое обширное молитвенное правило (до тысячи молитв Иисусовых в добавление ко всему прочему), писать иконы... Он не мог иметь никакой личной жизни. Люди приходили, звонили, писали, просили помощи, заступления, молитв. И он за всех молился".

Совершать утомительные путешествия Иосифу помогала молитва. Когда Иосиф жил у себя дома в Монреале, он ежедневно старался вычитывать весь богослужебный круг. На молитве он обычно всегда стоял, хотя при его слабом здоровье это зачастую было мучительно (Иосиф страдал диабетом и другими недугами). В дороге он заменял свое правило Иисусовой молитвой; часто спутники видели, как он молился по четкам, сев и склонив голову к коленям, по традиции византийских исихастов. Иосиф говорил, что в молитве очень важно быть постоянным и не отступать от раз взятого на себя правила.

Французский историк Жан Бэс, лично знавший Иосифа воспоминал: "Иосиф редко говорил о своей внутренней жизни, но, общаясь с ним, люди физически ощущали, что перед ними человек величайшей чистоты. Без всякого сомнения и без тени лирики можно сказать, что он был земной лилией Царицы Небесной. Каждый день он читал перед чудотворной иконой акафист Богородице (как правило, по-французски) и тому святому, чью память отмечала Церковь. Во время церковных богослужений вел себя очень скромно и никогда не привлекал к себе внимания: тихо стоял сзади, незаметный, как настоящий монах".

Обет не использовать икону для обогащения Иосиф выполнял до самой смерти. "Мне достоверно известно, - свидетельствует протоиерей Виктор Потапов, - что порою у него не хватало денег на покупку лекарств и предметов первой необходимости. Часто он последние свои деньги отдавал нуждающимся".

В интервью для американского журнала "Русский пастырь", Иосифа спросили, не привык ли он к чуду за пятнадцать лет: "Нет, — ответил он, — к этому привыкнуть нельзя, как нельзя привыкнуть к чуду вообще. Это как если бы совершение Евхаристии для священника стало бы привычным, рутинным действием... Я никогда не подхожу к иконе с любопытством, чтобы проверить, откуда и сколько истекает мира... Мы никогда не должны привыкать к чудесам. Если это произойдет, то чудо перестанет быть чудом. Человек, который понимает, что такое святость и святыня, никогда не сможет к чуду привыкнуть".

В этом же интервью Иосифа спросили: "Немало людей считает, что икона - ваша собственность и что вы можете распоряжаться ею как угодно. Как вы таким людям отвечаете?"

"Это не так, - сказал Иосиф. - Я являюсь лишь хранителем иконы. Если бы икона принадлежала только мне, я бы сидел спокойно дома, а не путешествовал по земному шару из прихода в приход... Икона чудотворная, и мы не можем управлять или распоряжаться ею. Однажды я отправился из Монреаля в Нью-Йорк, где меня ожидали верующие, но самолет покружился над Нью-Йорком и вернулся назад. Что это значило? Для меня ответ ясен: я не должен был туда ехать. В другой раз я сел в такси, и вдруг перед нами появилась машина: пришлось резко затормозить. Стекло на киоте иконы треснуло. С нами ничего не случилось, но мне пришлось вернуться домой, чтобы очистить икону от битого стекла, а самолет в это время улетел без меня...

В июле 1995 года, когда я был в скиту на Афоне, где икона была написана, игумен скита наказал мне совершать земной поклон перед каждой поездкой с молитвой: "Матушка, благослови". После этого, сказал игумен, езжай с Богом. Я верю, что с тех пор, как я начал это делать, иногда особенно чувствую в душе потребность направиться в то или иное место… В наше время, как и во времена Христа, святыни должны идти к людям, как и святость шла к ним. Это не традиция, которую я сам установил. Господу известно, как мне тяжело путешествовать, это влияет на мое здоровье, но я с радостью исполняю это послушание перед Божией Матерью и народом Божиим, который с великой радостью ожидает Царицу Небесную. Афонский игумен, передавший мне икону, говорил: "Церковь, в которой нет любви, сострадания и милосердия, это не Церковь". Это поучение глубоко запечатлелось в моем сердце..."

В том же интервью, ставшим для Иосифа последним, словно предчувствуя свою мученическую кончину, он сказал: "Верующие должны быть готовыми умереть за истину, не забывать, что приобретая здесь врагов, приобретаем Небесное Царство... Тот, кто будет верен в малом, тот будет верен в великом, когда потребуется. При возможности стать исповедниками мы не должны это упустить. Потеряв земную жизнь, обретаем небесную. Мы не должны бояться смерти за Христа".

Летом 1996 г. Иосиф побывал на Афоне, чтобы проститься с умирающим схиигуменом Климентом. Тогда о. Климент предсказал ему, что следующий 1997 год будет для хранителя иконы судьбоносным, произойдут страшные события и «ты будешь подвергнут страшной клевете».

Димитрий Михайлович Гортынский, регент Спасо-Вознесенского храма в Сакраменто (Калифорния, США), в частном письме к матушке Марии Потаповой от 25 декабря 1997 года передает следующий случай из жизни Иосифа: "Он проснулся ночью и почувствовал, что связан по рукам и ногам. Рот у него был тоже завязан, и он не мог ни говорить, ни кричать. Он пытался освободиться, но не мог, и только молился в себе. Он знал, что это была нечистая сила, и она его продержала так всю ночь. Это Хосе сам рассказал по-испански моей жене год тому назад, а она тогда же перевела это мне, а теперь снова пересказала для того, чтобы я мог точно записать".

В ночь на 31 октября 1997 года Иосиф Муньос-Кортес был подвергнут пыткам и убит в гостиничном номере в Афинах.

Незадолго до этого злодеяния, совпавшего по времени с торжествами по случаю 15-летия обретения Мироточивого образа Иверской Божьей Матери, судьба иконы и ее безопасность стали предметом споров между православным священноначалием. Патриарх Константинопольский и глава элладских старостильников митрополит Киприан потребовали "возвратить греческую икону в Грецию". Митрополит Монреальский Виталий, считая, что икона должна находиться в монреальском Свято-Николаевском кафедральном соборе, в середине июля 1997 года направил брату Иосифу письмо, в котором говорилось: "Мой долг, теперь, упорядочить Ваши скитания по свету: отселе я должен знать куда Вы ездите, где Вы находитесь за пределами Монреаля… На каждую поездку вы должны получить мое благословение. Все это Вас обязывает, только когда Вы путешествуете со Св. Иконой Иверской, которая принадлежит всем нам, чадам Св. Православной Церкви вне границ многострадальной России. Я теперь уверен, что выражаю волю Пресвятой Богородицы, Которая никаким образом не желает внести беспорядок и самочиние в Ея Церковь…"

Священник из Аргентины Александр Ивашевич, сопровождавший Иосифа в его последней поездке в Грецию, рассказывал: "В последнюю ночь не спалось, длинный разговор превратился во взаимную исповедь... в один миг брат Иосиф прошел через всю свою жизнь..." В аэропорту расстались: "Вот и все - пора прощаться. Когда дошли до входа в отдельный зал, брат Иосиф сказал мне: "Прости, отче, за все, что плохого сделал, и если тебя обидел, от всей души прошу прощения". Я ему: "Ты меня прости, Хосе". "Бог простит! - отвечал он. - Спасибо за все, огромное тебе спасибо". Тут же в аэропорту брат Иосиф сделал передо мною поклон, и я ему... обнимались долго и крепко. Мне надо было идти дальше, и брат Иосиф воскликнул: "Благослови, отче!" - "Бог тебя благословит, Хосе!". Он мне: "С Богом!" А я ему говорю: "С Богом!" - в последний раз... Так прощались мы с братом Иосифом всего за пару часов до его смерти..."

Комнате № 860 афинского «Гранд отеля», в которой нашли тело Иосифа, единственная угловая и выходящая на балкон – единственный во всей гостинице с доступом на крышу соседнего здания. Это объясняет, почему дверь номера, в котором был убит Иосиф, оказалась запертой изнутри. По мнению врача, осматривавшего тело, убийство было совершено двумя-тремя людьми: один держал его, другой завязывал руки и ноги, а третий наносил удары. Каким образом заманили Иосифа в гостиничный номер, в котором было совершено это страшное убийство, остается тайной. Инок Всеволод Филипьев в своем эссе "Преображенное страдание, или Разговор с убиенным братом Иосифом" высказывает такую догадку: "Чем же заманил тебя убийца? Может быть, он обещал тебе денег или ты нуждался в какой-либо его услуге? О, нет. Он заманил тебя тем, что попросил твоей помощи. Бес, подучивший его этому, конечно, знал, что твое доброе сердце не сможет отказать просящему помощи..."

На суде врач показал, что по всему видно, что Иосиф не сопротивлялся. Он лежал привязанным поперек кровати. Следы пыток видны на ногах, руках, груди. Иосиф долго и мучительно умирал в одиночестве... Обвиняемым на суде был некий румын Николай Чиару, но он, по-видимому, был не главным действующим лицом.

С тех пор о нахождении Монреальской Мироточивой иконы ничего не известно. По одной версии, Иосиф, всегда бравший ее с собой в поездки, – а он побывал в большинстве приходов Русской Зарубежной Церкви в Америке, Австралии, Новой Зеландии, Западной и Центральной Европе, где сотни тысяч верующих имели возможность приложиться к иконе, – на этот раз оставил ее то ли у матери, то ли у какого-то доверенного лица. По другой версии, он вернул образ на Афон. По третьей, – она была украдена убийцами Иосифа. Один из священников Московской патриархии, выступая на мероприятии Международного Славянского фонда, сказал еще в конце 1990-х гг., что ему известно местонахождение иконы и что она вернется. Инок Всеволод Филиппьев писал в 1999-2002 гг.: «Нас утешает мнение двух духовных лиц, игумена Рождественского скита на Афоне и игумена монастыря святого Николая на острове Андрос, где Иосиф был за день до своей смерти. Оба утверждают, что икона в хороших руках».