Пролог

10 2014
10 февраля - день памяти преподобного Исаака Сирина

Аскетические писания великого христианского подвижника преподобного Исаака, исполненные особенной духовной глубиной и силой, во все времена были излюбленным чтением не только монашествующих, но и мирян Православной Церкви. Преподобный Пётр Дамаскин, писатель XII века, обильно пользуется в своих творениях писаниями св. Исаака и постоянно ссылается на него. Святой Никифор Уединенник, спасавшийся в XIV веке на Афоне, в своем сочинении «О трезвении и хранении сердца» делает выдержку из творений сирийского старца. Русский святой XVI века Нил Сорский в своем «Уставе о жительстве скитском» постоянно приводит мысли св. Исаака по разным вопросам духовно-нравственной жизни. Сибирские подвижники XVIII в. Василиск и Зосима, странствуя по тайге, имели с собой всего две книги: Святое Евангелие и св. Исаака Сирина, «как нужнейшую для безмолвствующих». Святитель Феофан Затворник составил даже молитву преп. Исааку Сирину:

«Преподобне отче Исаакие! моли Бога о нас и молитвою твоею озари ум наш разумети высокия созерцания, коими преисполнены словеса твои, и паче возведи или введи в тайники молитвы, которой производство, степени и силу так изображают поучения твои, да ею окриляемые возможем свободно тещи путем заповедей Господних неуклонно, минуя препятствия, встречаемыя на пути, и преодолевая врагов, вооружающихся на нас».

О жизни преподобного Исаака известно мало. Родился он в начале 7-го века в Катаре (или Бет-Катрайне), на западном берегу Персидского залива. Морские образы часто встречаются в его сочинениях, поэтому некоторые ученые предполагают, что в юности прп. Исаак занимался добычей устриц, о чем могут свидетельствовать его слова: «Если бы в каждой устрице ныряльщик находил жемчужину, тогда всякий человек быстро разбогател бы. И если бы ныряльщик тотчас добывал жемчужину, и волны не били бы его, и акулы не встречали бы его, не надо было бы ему задерживать дыхание до такой степени, чтобы он задыхался, и не был бы он лишен свежего воздуха, который доступен всем, и не сходил бы в глубины — тогда чаще, чем ударяет молния, и в изобилии попадались бы жемчужины».

По сообщению сирийских и арабских житий, в молодости преподобный Исаак подвизался в монастыре Мар-Маттая, вблизи города Ниневии (на терр. совр. Ирака). Сирийский писатель VІII века Иезудена в своей «Книге чистоты», — сборнике кратких заметок о сирийских подвижниках, — пишет, что мар Исаак был поставлен в епископы Ниневии мар Гиваргисом-Католикосом в монастыре Бейт-Абе. Но через пять месяцев он отказался от епископства по причинам, известным Богу, и взошел на гору Матут, которая окружает местность Бейт-Хузайе (Хузистан), где жил в тишине вместе с отшельниками. Потом он ушел в монастырь рабби Шабура. Здесь он занимался изучением Священных Книг и от напряженной работы и подвижничества потерял зрение. «Он глубоко познал Божественные таинства и написал замечательные труды о жизни монахов… Он был спокойным, добрым и смиренным, и слово его было мягким. Вкушал он по куску хлеба с овощами три раза в неделю... Он составил пять томов, известных даже до сего дня, исполненных сладчайших учений...» Умер святой Исаак в глубокой старости и был погребен в обители, где подвизался.

В VII и VIII веках политические связи Персии и Византии окончательно распались, а нашествие арабов положило начало исламизации страны. Тем не менее, это был период наивысшего расцвета сироязычного богословия. В то время жили и творили выдающиеся писатели: Мартирий-Сахдона (кстати, ставший на сторону Халкидонского собора), Дадишо Катрайе, Симеон д-Тайбуте (Милостивый), Иосиф Хаззайа (Прозорливый) и Иоанн Дальятский. Все они были писателями по преимуществу мистического направления. Мало известные за пределами восточно-сирийской традиции, они, тем не менее, ознаменовали собой «золотой век сирийской христианской литературы». Единственным представителем этого золотого века, которому суждено было приобрести мировую известность, стал преподобный Исаак Сирин.

Несмотря на то, что Исаак был монахом отшельником и в своих писаниях он больше всего говорит о высших ступенях духовного подвига, его сочинения адресованы не только инокам и пустынникам, но и жителям городов, и всем верующим во Христа. Чтение «Подвижнических слов» прп. Исаака приносит благодатное утешение и вдохновляет на подвиги каждого христианина.

Сделаем краткий обзор основных положений учения святого Исаака Сирина, опираясь на труды прот. Г. Флоровского.

В христианской жизни прп. Исаак различает три главных этапа: покаяние, очищение и совершенство.

Покаяние, пишет он, есть «матерь жизни». Это «вторая благодать» (после крещения), «второе возрождение от Бога». Покаяние не единичный акт, но постоянный мотив подлинной жизни, поскольку никто не выше искушений, и поэтому покаяние никогда не может быть окончательным. «Покаяние всегда подобает всем грешникам и праведникам, кто ищет спасения. И нет предела усовершению, так что и совершенство самих совершенных есть собственно несовершенство. Потому до самой смерти нет пределов для покаяния, ни во времени, ни в делах». Покаяние, прп. Исаак определяет, как некий трепет души пред вратами рая: как вниду я в сей неизреченный вход? Плач и покаяние пролагают путь к истинной радости и утешению. «Ибо от плача приходит человек к душевной чистоте». Монах уходит в уединение, отрекается от мира, отделяется от людей именно ради покаяния. Уединение, по Исааку Сирину, есть одиночество души перед Богом. «Блажен, кто удалился от мира и от тьмы его, и внимает себе одному». Отшельничество есть прежде всего внутренняя установка души: «обнажиться и выйти из мира». Внутренней реальностью является и мир. «С умозрительной точки зрения мир есть имя собирательное, охватывающее все то, что называется страстью».

С миром человек связан посредством чувств, над грешным человеком буквально властвуют чувственные впечатления. В этом заключается нечистота души; чувственные впечатления умерщвляют сердце, слепят душевное зрение, мешают подлинному видению, - «страсти сожигают ведение души». Очищение души заключается в преодолении и даже как бы погашении чувств, после чего становится возможным подлинное и достоверное видение. Душа тогда начинает созерцать истинный мир. Отречение от мира, по мысли св. Исаака, и есть прежде всего отвлечение от всего преходящего и «случайного» в вещах, — и прозрение в непреходящее. В подлинном отречении совершается выход из этого кажущегося, мнимого мира, выход из самозабвения в этом мнимом мире, - и потому нахождение самого себя. В этом — смысл очищения. «Безмолвие умерщвляет внешние чувства и воскрешает внутренние движения». В безмолвии начинается подлинное познание, или «ведение». «И келлия безмолвника, — пишет Исаак, — есть та расселина в скале, где Господь говорил к Моисею».

Движущая сила христианского подвига, этого восхождения по лествице совершенства — молитва. Преподобный Исаак определяет молитву широко: молитва есть «всякая беседа с Богом, совершаемая внутренне, и всякое попечение доброго ума о Боге, и всякое размышление о духовном». Подвижнику необходимо, чтобы молитва стала непрестанной, чтобы всегда молиться, то есть бодрствовать в предстоянии Богу. Правда, такое состояние — дар Святого Духа. Поэтому непрестанная молитва есть признак совершенства; она свидетельствует, что человек «взошел уже на высоту всех добродетелей и соделался обителью Духа Святого». Ибо только силой Духа возможно такое постоянство. И это - вершина молитвы.

Об участи грешников преподобный Исаак упоминает мельком. Грех, по мысли святого, имеет начало и конец; и некогда греха не будет. Однако это вовсе не значит, что в Царствие войдут все. Ибо ад или геенна имеют начало, но не имеют когда. Не всякий сможет войти в царствие, поскольку не будет готов к нему, — а Царствие Божие есть внутри. Не вошедший внутрь и в Царствие и будет вне, в геенне, в лишении и муке. Однако, говорит прп. Исаак, никак не позволительно думать, что грешники в геенне лишены любви Божией. Но именно любовь и есть источник муки и скорби, — «мучимые в геенне поражаются бичом любви». «Озаряет любовь всех, но действует двояко. И праведные радуются в упоении любовью, а грешники скорбят за грех против любви». «И думаю, — пишет святой Исаак, — мучение в геенне есть раскаяние».

В пределах земной жизни нет ничего окончательного, истинное свершится после нее. В библейском рассказе о шести днях творения прп. Исаак видит аллегорию подвижнического пути к совершенству. Шесть дней проходят в делании жизни, без совершенного упокоения. И после познается тайна субботнего покоя, — «отдохновения от страстей». «Наша суббота есть день погребения. Тогда действительно субботствует наше естество». И еще предстоит воскресение, день осьмый, — исшествие из гроба. «День воскресный есть еще неприемлемая для нас (пока мы с плотию и кровию) тайна истинного ведения, и он превосходит помышление. В этом веке нет ни осьмого дня, ни субботы, в подлинном смысле». Текущая жизнь — век дел. «И ум не спрославится со Иисусом, если тело не постраждет за Христа". Крестный путь здешней жизни включает и распятие тела, и очищение ума. Но это и путь преображения. И смирение изменяется в славу уже в этой жизни. В подвизающихся чувствуется уже здесь благоухание новой жизни, «весенняя сила» бессмертия.