Пролог

23 2014
23 февраля - день памяти священномучеников Петра и Валериана, пресвитеров

В житиях святых распространен следующий сюжет. Язычники принуждают христианина отказаться от своей веры. Разводится огонь, приготовляются орудия пыток, раздаются крики: «Христиан ко львам!». За отречение предлагаются почести, иногда рядом стоят родители в слезах, любимая жена с ребенком, которая просит закованного в цепи супруга пожалеть их и принести языческую жертву. Но мученик остается непреклонным, веру он предпочитает самому дорогому, самому прекрасному, что есть в этой земной жизни, и даже самой жизни.

Такие истории могут показаться неправдоподобными. Но вот в такие же обстоятельства были поставлены тысячи российских христиан в ХХ веке, и они также как и их собратья из древней Церкви предпочли смерть за Христа всем благам мира сего, по слову апостола Павла: «Все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа» (Фил.3:8).

В феврале 1930 года в Минской области большевики расстреляли двадцать три священнослужителя Русской Церкви. В общем-то рядовые, ничем, казалось бы, особенно не примечательные сельские батюшки, вина которых состояла в том, что они пред лицом испытаний оказались верными своему долгу и священническим обетам. Один из них, отец Петр Грудинский, был сыном крестьянина, до принятия священства работал в волостном правлении и в страховом ведомстве. В 1921 году, когда уже начались гонения на Православную Церковь, и путь служения Богу стал смертельно опасным, он стал священником в храме святителя Николая Чудотворца в селе Тимковичи Минской области. 13 января 1930 года ОГПУ арестовало отца Петра. Его обвиняли в том, что он «имел связь с бывшими чиновниками и через них проводил антисоветскую агитацию». Безбожники-активисты в Тимковичах провели собрание, на котором постановили: «Ликвидировать наравне со всеми кулаками и попа Грудинского за его антисоветскую деятельность»...

Далее история из древних житий повторилась почти буквально. Супруга отца Петра отправила ему в тюрьму письмо: «Прошу тебя... если ты жалеешь меня, откажись от своих ничего никому не дающих убеждений. Я тебя неоднократно просила об этом и раньше. За эти восемь лет, вспомни, сколько, чуть ли не ежедневно, было скандалов между нами на почве религии! Для тебя я кривила душой, надевала маску в силу привязанности к тебе. Теперь же нет уже сил, я устала терпеть из-за того, во что не верю. И я в последний раз спрашиваю тебя: кого ты предпочитаешь – меня ли, существующую, – своей, как ты говоришь, идее?! Если согласишься со мной, я поеду с тобой хоть на край света, не боясь нужды. Но при мысли продолжать быть попадьей я вся содрогаюсь – не могу. Ответь мне, как быть?»

«Дорогая Ирочка, – писал из тюрьмы отец Петр в ответ на это письмо, – твое письмо ошарашило меня более ареста, и только сознание, что оно продиктовано горем и нуждою, несколько успокоило меня. Вот уже скоро двадцать четыре года, как мы живем вместе, и ты, родная, имела возможность убедиться, что я всегда старался быть честным и справедливым, что я никогда на сделки со своей совестью не шел. Ты хорошо знаешь, что я врагом советской власти никогда не был... и преступником себя ни в какой мере не считаю. Посему особенно беспокоиться нечего. Если же судьбе угодно послать мне испытание, то покориться ему так или иначе нужно. Я никогда не стеснял своей совести, – зачем же ты, пользуясь тяжелыми обстоятельствами, толкаешь меня на бесчестный поступок, зная мою религиозность, не напускную, а внутреннюю?! Отречься от веры во Христа, Который составляет смысл всей моей жизни, от Которого я видел столько благодеяний, и оставить Его в то время, когда я приближаюсь к могиле?! Я не могу, и не сделаю этого даже ради тебя, которую всегда любил и люблю. Дорогая моя, возьми себя в руки и не давай ходу черным мыслям... Пришли мне гребень, он в теплом подряснике. Сам я здоров, чувствую себя хорошо и только часто думаю про тебя, что тебе так трудно. Крепко обнимаю тебя, целую и молюсь, чтобы Господь подкрепил тебя, сохранил от зла». 23 февраля 1930 года в тюрьме города Слуцка отец Петр Грудинский был приговорен к расстрелу.

Другой мученик Христов, священник Валериан Новицкий родился в 1897 году в семье священника Троицкой церкви села Телядовичи Минской губернии Василия Новицкого. Валериан Васильевич окончил духовное училище и поступил в Минскую Духовную семинарию, но завершить образование не успел, так как в 1918 году безбожная власть закрыла семинарию. В 1921 году Валериан Васильевич поступил на юридический факультет Белорусского государственного университета, но проучился здесь недолго. В 1923 году умер его отец, и он принял решение посвятить себя служению Господу и поступить священником на место отца. По воспоминаниям жителей, отец Валериан был добрым и внимательным человеком, ревностным священником и прекрасным проповедником. За время его служения немало людей вернулось в Православную Церковь. Когда началась реквизиция крестьянских хозяйств и создание колхозов, а вместе с этим усилилась безбожная пропаганда, отец Валериан заявил, что он против создания в соседней деревне Лотвин антирелигиозных кружков, и сказал, что не будет отпевать тех крестьян, которые войдут в кружки, так как в них разыгрываются антицерковные спектакли.

В письме к родственникам, жившим в Западной Белоруссии, входившей тогда в состав Польши, происходящее на родине, отец Валериан писал: «...с каждым днем становится все хуже, в нашем селе хотят сделать коллектив, а так как жители не особенно хотят этого, то предлагают убраться вон. Так или иначе, но все-таки сделают коллектив... У меня нет мысли бросать священство, но страшит близкое будущее – голод для детей. Почти в каждой деревне моего прихода организуются коллективы. В них антирелигиозная пропаганда занимает одно из главных мест. Таким образом, количественно приход сокращается, а налоги на нас с каждым днем растут. Власти намеревались забрать церковь под ссыпку зерна, но люди отстояли! Имеете ли вы, мои дорогие, хотя бы смутное представление о том, что делается у нас?! Страшен день будущий, но с Божьей помощью надеемся выйти из нищеты и голода от сана не отказавшись. Вводится пятидневка: четыре дня рабочих, пятый – праздничный.

Отец Валериан был арестован 14 января 1930 года и заключен в тюрьму города Слуцка. Его обвиняли в том, что он вел агитацию против колхозов. В предъявленном обвинении священник виновным себя не признал. Супруга священника Доминика Игнатьевна поехала навестить мужа в тюрьму, но свидания ей не дали, ей удалось лишь получить от мужа записку: «Мне для сохранения жизни предложили отречься от Бога и от священнического сана. Я отказался. Как ты справишься одна с детками?» В ответ она написала ему: «Не отрекайся ни от Бога, ни от священнического сана. Мне поможет Господь».

23 февраля 1930 года отец Валериан был приговорен к расстрелу. Один из палачей рассказал впоследствии, как ему пришлось вести троих приговоренных к расстрелу в лес. Двое из них были священниками, и один из них отец Валериан. Перед расстрелом священникам еще раз предложили отказаться от веры в Бога и от сана. После того, как они отвергли это предложение, им приказали собственноручно вырыть себе могилу, а затем расстреляли.

Свято-Елисаветинский монастырь в Минске