Пролог

18 2013
Слово Святейшего Патриарха Кирилла в понедельник первой седмицы Великого поста

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Неслучайно мы начинаем Великий пост размышлением об изгнании первых людей из рая. Именно этой теме посвящается сыропустное или Прощеное воскресенье, потому что каждый человек, вступающий на путь преодоления греха, должен понимать, что есть грех и каковы его последствия.

Последствия первородного греха изменили все течение человеческой истории. Мир стал другим. Цели, которые люди ставили и ставят перед собой, которых они пытаются достичь напряжением своих сил, не есть те цели, которые Бог поставил перед человеком. Отказ от этого целеполагания и исказил Божие творение. Грех пролег непреодолимой пропастью между Богом и человеком. Произошло отчуждение человека не только от Бога, но и от окружающего мира, от природы. Божественной гармонии, которую Бог пожелал даровать человеку в его отношениях с окружающим миром, был положен конец. Гармония, образом которой был райский сад, прекратила свое существование. Человек оказался лицом к лицу с природой, и для того чтобы преодолевать силы природы, обеспечивая свое выживание, нужно было очень много трудиться, ибо уже не райские деревья производила земля, а тернии и волчцы. И Господь, напутствуя падшего человека, дает ему заповедь в поте лица добывать хлеб свой (см. Быт. 3:19).

Действительно, с одной стороны это заповедь, с другой ― программа действий. Не будешь добывать в поте лица хлеб ― погибнешь, не сможешь жить. Такие задачи не стояли перед первозданными людьми, таких задач не было в раю. Иное целеполагание, иные задачи сформировали иную систему ценностей, в которой человек постоянно устремляется к достижению материальных благ. И если на заре человеческой истории и в более поздние времена, отстоящие от нас на столетия и тысячелетия, от труда людей зависело само их существование, то по мере развития науки и техники человек стал высвобождать много времени, и отнюдь не все время стало поглощаться заботой о хлебе насущном.

Вспоминая эту заповедь, эту программу действий ― в поте лица добывать хлеб свой ― нельзя забыть и другой, уже новозаветной заповеди, так ясно и сформулированной апостолом Павлом: кто не работает, тот пусть не ест (см. 2 Фес. 3:10). Эта заповедь относится к каждому — вне зависимости от того, в поте лица он зарабатывает свой хлеб или без всякого пота. Заповедь о труде есть Божественная заповедь, дарованная человеку, преступившему закон, — падшему человеку. Это заповедь, которая должна определять образ жизни человека в условиях, в которых оказались все человечество, весь мир, весь космос через грехопадение.

Сегодня мы уже неоднократно молились словами преподобного Ефрема Сирина. И первое прошение его молитвы перекликается с тем, о чем мы сейчас говорим: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности … не даждь ми». Праздность ― это состояние обратное тому, в котором пребывает человек, исполняющий Божию заповедь о труде. Исполнение этой заповеди не означает, что человек должен работать все время без остановки. Для того чтобы каждый мог восстанавливать свои духовные и физические силы, еще в Ветхом Завете была дана заповедь об отдыхе, о седьмом дне (см. Исх. 20:8-11). Мы знаем также, что еврейский народ отмечал особые юбилейные года, когда люди и земля отдыхали (см. Лев. 25:8-12). Эти Божественные установления были даны человеку для того чтобы, трудясь в поте лица, он не губил свое здоровье, чтобы у него хватало сил на что-то еще.

Но по мере того, как люди стали высвобождать все больше времени, на место труда стала приходить праздность. Праздность — это не отдых. Праздность — это не восстановление своих сил. Праздность — это пустое времяпровождение. Но, как замечательно сказал святитель Тихон Задонский, «не может быть праздным человеческое сердце». Действительно, всякая праздность есть лишь иллюзия. Сердце человеческое не терпит пустоты, и в душу праздного человека входит нечто опасное для его духовной, а нередко и физической жизни. Входят дурные помыслы, а вслед за ними — дурные слова, ведь чаще всего от праздности мы пустословим, чаще всего от праздности мы произносим праздные слова, за каждое из которых дадим ответ перед Господом (см. Мф. 12:36). Нередко праздность приводит к тому, что эти пустые, праздные слова начинают наполняться желчью и злобой по отношению к нашим ближним, и вот уже совершается другой грех — грех осуждения.

Если проанализировать образ жизни современного обезбоженного человека, посмотреть, к чему приводит праздное времяпровождение, то можно с легкостью убедиться, что в этой праздности, как в питательной среде, развиваются страшные бактерии, несовместимые с подлинной жизнью человека. Эти бактерии умножают зло, и, если не применять духовно-лекарственных средств, они способны поразить весь человеческий организм. Праздность — это некое затхлое болото, в котором возбуждаются опасные для человека духовные организмы.

Именно поэтому слова апостола Павла «кто не работает, тот пусть и не ест» являются не только констатацией Божественной справедливости, но и заповедью трудиться. И доказательством тому мы имеем два очень важных евангельских отрывка. Один из них — это знаменитая заповедь о талантах (см. Мф. 25:14-30). Господь будет с нас спрашивать по результатам наших трудов. Ведь тот, кто закопал один талант, закопал его потому, что праздность была для него дороже, чем труд, — и ушел осужденным. А те, кто умножал Богом данные таланты своим трудом, снискали Божественную милость.

А другой отрывок — это удивительное по силе речение Самого Господа, на которое мы не всегда обращаем внимание, вернее, обращаем внимание скорее на последнее слово, содержащееся в этой исполненной великого смысла фразе: «Приидите ко мне, все труждающиеся и обремененные» (Мф. 11:28). Почему же мы обращаем внимание лишь на заключительное слово и под обремененностью понимаем нашу немощь, наши болезни, наши слабости, наши обиды — ведь сперва говорится: «приидите ко мне, все труждающиеся, — и Я успокою вас»?

Труд есть величайшая христианская добродетель. Это особенно нужно помнить в обителях, где есть только два поля деятельности — труд и молитва, и где не может быть никакого пространства для праздности. Жизнь монаха несовместима с праздностью. Праздность в жизни инока — это верный признак опасного духовного заболевания. Но то, что верно и правильно для иночествующих, правильно и верно для всех, в том числе и для современных людей, которые, опираясь на достижения разума, на технологии, на финансы, могут с легкостью высвобождать время для праздности. Мы знаем, что многие социальные беды, которые сегодня обрушиваются на наш народ, — и алкоголизм, и наркомания, и распутство — нередко связаны с праздным и пустым времяпровождением.

Если труд есть некое оружие, некий механизм, способ работы над самим собой и движения вперед, к победам, то праздность есть духовное саморазоружение человека. Праздный человек откладывает от себя всякое оружие, которое ему необходимо в борьбе с пороками. Он отказывается от всяких духовных механизмов, предается праздности и погибает. Неслучайно преподобный Ефрем в первых словах своей богодухновенной молитвы призывает нас просить Господа, чтоб Тот благодатью Своею оградил нас от порока праздности. Аминь.