Пролог

02 2014
2 марта - день памяти священномученика Ермогена, Патриарха Московского и всея Руси

О первых годах жизни священномученика Ермогена (в крещении Ермолая) известно немного. Он родился в семье, принадлежавшей либо к «посадским людям» (т.е. незнатным городским жителям: ремесленникам или торговцам), либо к белому (женатому) духовенству: по крайней мере, среди известных его родственников были лишь представители того или другого сословия. В любом случае, социальное происхождение священномученика Ермогена было по тем временам весьма скромным. Тот факт, что столь незнатный человек впоследствии стал Всероссийским Патриархом и сыграл, может быть, решающую роль в судьбе Российского государства, свидетельствует о том, что он обладал незаурядными способностями. Очевидно, и что Промысл Божий возложил на святого особенную миссию в русской истории.

По преданию, святой родился где-то в окрестностях Казани, примерно, в 30-х годах XVI века. Тогда Казанское ханство еще не было завоевано и, более того, находилось в самых враждебных отношениях с Россией. Почти каждый год казанские татары совершали набеги на русскую землю, опустошали города и села и уводили тысячи, а иногда и десятки тысяч пленных (во время взятия Казани было освобождено около 60 тысяч русских пленников). Все попытки Московского князя установить мирные отношения с Казанским ханством) заканчивались неудачей. Кроме того, складывался союз между Казанским, Астраханским и Крымскими ханствами, и Османской империей, который грозил самому существованию Российского государства. Война стала неизбежна, в итоге, в 1552 году русские войска взяли столицу Казанского ханства и навсегда положили конец его существованию. Юность священномученика Ермогена прошла в самый разгар этой смертельной борьбы, и, очевидно, уже тогда ему как русскому православному человеку пришлось претерпеть преследования от враждебного мусульманского окружения, отстаивая свою веру. Вместе с тем, благодаря обстоятельствам своего рождения, святой хорошо знал нравы и обычаи тех народов, которых он впоследствии будет призван обратить в истинную веру: татар-мусульман и тогда еще язычников чувашей, марийцев, удмуртов и прочих тюркских и финно-угорских племен, обитавших на территории Казанского ханства.

Первые сведения о святом относятся к 70-м годам XVI века, когда он стал священником в Казани. В 1779 году он стал участником обретения чудотворной Казанской иконы. После пожара в Казани в 1579 году, уничтожившего часть города, десятилетней девочке Матроне во сне явилась Богородица, повелевшая откопать Ее икону на пепелище. На месте, указанном Пресвятой Девой, на глубине около метра был обнаружен чудотворный образ, очевидно, закопанный христианами еще при мусульманском правлении Казанью и тем самым спасенный от поругания. Икону торжественно перенесли в храм святителя Николая Мирликийского, где служил будущий священномученик Ермоген. Святой стал свидетелем многих чудес и исцелений, произошедших от этого образа Богородицы. Став в 1589 году Казанским митрополитом, Ермоген написал «Повесть об обретении Казанской иконы Божией Матери» и составил службу в честь чудотворного образа. Нужно отметить, что, кроме всего прочего, священномученик Ермоген прославился и как образованнейший человек своего времени и талантливый писатель: кроме сочинений, посвященных Казанской иконе Божией Матери, он был автором «Жития святителей Гурия и Варсонофия Казанских», «Повести о житии Петра и Февронии, Муромских чудотворцев», «Слова на обретение мощей митрополита Алексия», Летописного свода, а также многочисленных посланий. Наиболее ярко писательский талант святого проявился в Смутное время в его патриотических посланиях к русскому народу, ставших одним из самых выдающихся образцов русской публицистики.

Конечно, не случайно, что именно священномученик Ермоген стал одним из главных участников обретения и прославления Казанской иконы Божией Матери: список чудотворного образа был в ополчении князя Пожарского, которое благословил Ермоген, и само освобождение Москвы от польских захватчиков произошло в день празднования этой иконы.

Став Казанским митрополитом (перед этим он овдовел и принял монашество) святой Ермоген продолжил дело своих предшественников святителей Гурия, Германа и Варсонофия, просветителей народов бывшего Казанского ханства. В соборном храме он сам проводил беседы с недавно крестившимися или желающими принять крещение татарами. Распространению христианства во многом содействовало и прославление по инициативе Ермогена казанских святых: мучеников Иоанна, Стефана и Петра, принявших смерть за Христа в Казани при мусульманском правлении (двое из них были новообращенные татары) и казанских святителей (в сентябре 1592 года состоялось перенесение мощей святителя Германа из Москвы в свияжский Успенский монастырь (недалеко от Казани), а в октябре 1595 года произошло обретение мощей святителей Гурия и Варсонофия).

Святой Ермоген добился больших успехов в обращение ко Христу бывших мусульманских и языческих народов. Одного этого бы хватило, чтобы причислить его в один ряд с великими русскими святителями и миссионерами. Однако Господь приготовил для Ермогена еще более великий и значимый подвиг в период Смутного времени русской истории.

В 1605 году на царский престол взошел самозванец, выдававший себя за чудесно спасшегося царевича Димитрия Иоанновича (Лжедмитрий I). Самозванец (а им, скорее всего, был Гришка Отрепьев, бывший инок Чудова монастыря, нарушивший свои монашеские обеты и бежавший в Литву) представлял собой типичный образец политического авантюриста. Он усиленно, иногда даже карикатурно старался произвести впечатление передового европеизированного монарха (так он сразу же переименовал Боярскую думу в сенат и стал давать приближенным всевозможные польские титулы и т.д.), любил прихвастнуть своими якобы обширными знаниями, которыми он явно не обладал (так он писал «инпаратор» (inparator) вместо «император»), демонстративно нарушал придворный этикет и русские обычаи, панибратски обращался с боярами, при этом не терпел никаких возражений (а бояре честно, как было принято на Руси, часто говорили ему в лицо: «Государь, Вы солгали» — Лжедмитрий любил и приврать). За несколько месяцев самозванец исхитрился полностью опустошить русскую казну, растраченную на его польских покровителей, с помощью которых он и пришел к власти, подарки «друзьям», собственные развлечения и т.д. Но важнее всего, что новый царь обладал чертой, совсем нехарактерной для своего времени, — он был совершенно равнодушен к вопросам веры, т.е. религиозно индифферентен. Такой же человек может быть опаснее открытого безбожника. Так и Лжедмитрий, хотя формально и соблюдал православные обычаи, но одновременно переписывался и с Римским Папой, обещая ему обратить Россию в католичество. До католичества самозванцу, разумеется, тоже никакого дела не было, но ради политической выгоды он мог бы и послужить ему, предав православную веру.

Это почувствовал Казанский митрополит Ермоген, вызванный в Москву для участия в заседаниях сената. Святой сразу же выступил против намерений нового царя жениться на польской аристократке Марине Мнишек без ее перехода в православие. Не признал он и свержение патриарха святителя Иова и избрание на его место во всем послушного самозванцу Игнатия. Лжедмитрий разгневался на Ермогена и приказал уже заточить святого. Таким образом, исповеднический подвиг священномученика Ермогена мог начаться уже тогда, но самозванец не успел расправиться с неугодным митрополитом: в мае 1606 года он был свергнут и убит.

На патриаршую кафедру вместо незаконно поставленного Игнатия был избран Ермоген (он принял это звание только после письменного подтверждения святителя Иова, что последний не хочет возвращаться на патриаршество). Царем стал Василий Иоаннович Шуйский, глава заговора против Лжедмитрия.

Этими событиями Смутное время, однако, не закончилось, более того, оно переросло по сути в гражданскую войну и иностранную интервенцию. Вскоре в 1607 году объявился еще один самозванец Лжедмитрий II, который выдавал себя за спасшегося царя Димитрия (Лжедмитрия I), дошел до Москвы, но взять ее не смог и долго стоял у ее стен лагерем в районе Тушино (за что и был прозван Тушинским вором). Различные отряды разбойников («воров»), поляков, казаков, и вообще трудно определимые по социальному и национальному составу, грабили и разоряли целые области Российского государства. Кроме того, в сентябре 1609 года в пределы России вторгся польско-литовский король Сигизмунд III, осадивший Смоленск.

В такой тяжелой, почти отчаянной ситуации Патриарх был едва ли не единственным человеком, который во всем проявил духовную и в некотором смысле политическую мудрость и трезвость. На протяжении всего патриаршества Ермогена история вновь и вновь подтверждала правоту каждого его суждения и поступка, увы, не всегда очевидную его современникам.

Так священномученик Ермоген твердо поддерживал единственного законного царя Василия Шуйского. Надо сказать, что это был довольно неудачный, слабый, не отличавшийся, мягко говоря, высокими моральными качествами и непопулярный в народе правитель. Святой, безусловно, понимал это, но еще лучше он понимал, что с уходом Шуйского, пусть слабая, но власть, сменится полным безвластием. Священномученик Ермоген делал всё, чтобы это безвластие, грозившее гибелью России и попранием православной веры, не наступило. Когда в разных частях страны вспыхнули восстания и всевозможные разбойничьи шайки, раздирая страну, пытались захватить власть, святой направил к мятежникам несколько посланий, призывая их прекратить братоубийственную войну и покаяться в своем фактически вероотступничестве. Он так и пишет: «Обращаюсь к вам, бывшим (!) православным христианам <...> Посмотрите, как Отечество расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви как проливается и вопиет к Богу кровь невинных. На кого вы поднимаете оружие? Не на Бога ли сотворившего вас, не на своих ли братьев, не свое ли Отечество разоряете?» Голос священномученика, конечно, не мог совершенно прекратить братоубийственную войну, но важно, что он прозвучал: семя здравого смысла и христианского отношения к собственному отечеству все же было брошено, и это сыграло свою роль в том, что русский народ впоследствии сумел преодолеть в себе смуту.

Василий Шуйский так и не смог удержаться у власти: в июле 1610 года группа бояр свергла его. Олигархическое правительство нескольких боярских родов (так называемая Семибоярщина) окончательно утратило контроль за положением в стране. Как-то выйти из этой ситуации новые правители пытались, призвав на русский трон польского королевича Владислава, сына Сигизмунда. Таким образом, они хотели прекратить войну с Польшей, которая постепенно оборачивалась военной катастрофой.

Ермоген, осознавая, чем все это может закончиться, первоначально был категорически против воцарения Владислава, но, когда стало ясно, что Боярская дума уже не изменит свое решение, он согласился при условии, что Владислав примет Православие и из Москвы будет выведен польский гарнизон.

Сигизмунд, однако, не выполнил этих требований: он рассчитывал прежде закончить войну и отобрать у России Смоленск, а то и самому сесть на Российский царский престол. Тогда Ермоген сложил с русских людей крестное целование (клятву верности) Владиславу и призвал русский народ выступить против оккупантов и положить, если нужно, свою душу за Родину и православную веру. Его призыв не остался без ответа: по всей России стало собираться ополчение против поляков. Интересно, что в это ополчение пришли и отряды казанских татар, просвещением которых многие годы занимался священномученик Ермоген. Это, безусловно, свидетельствует об успехе его миссии. В том, что народ, только недавно оказавшийся Российского государства, в тяжелое время не только не ударил в спину своим «завоевателям», но и пошел их защищать, безусловно, заслуга и священномученика Ермогена.

Патриарх Ермоген был арестован и заключен сначала под домашний арест, а потом, когда в марте 1611 года к Москве подошло Первое (пока неудачное) народное ополчение – заточен в подземелье Чудова монастыря. И из темницы святому удавалось передавать на волю послания с призывами к борьбе за православную веру. Поляки пытались склонить Патриарха на свою сторону, заставить его написать послание, в котором он призвал бы распустить Второе ополчение (которое и освободит Москву) и признать власть Владислава. Когда святой отказался, оккупационные власти решили расправиться с Ермогеном. Собственноручно убить святого никто, однако, так и не решился. Очевидно, тут дело было не только в боязни народной мести за почитаемого Патриарха: священномученик Ермоген был настолько нравственно и духовно выше всего этого сброда польских оккупантов и русских предателей и «воров», что ни у кого из них не поднялась рука на святого. Ермогена просто уморили голодом, но святой уже сделал свое дело: собранное по его призыву ополчение под предводительством князя Дмитрия Пожарского в праздник Казанской иконы Божией Матери 22 октября 1612 года освободило Москву.

Сайт "Закон Божий"