Пролог

22 2014
22 июня - день памяти преподобного Кирилла Белозерского

За свою святость преподобный Кирилл Белозерский еще при жизни удостоился от Бога дара чудотворений, подобных чудесам Господа Иисуса Христа. Преподобный Кирилл исцелял больных, успокаивал бушующие волны, умножал в сосудах вино и однажды воскресил умершего монаха. По слову жизнеописателя, святой был «всем для всех», чтобы всех спасти и «ответить Богу в день Суда: вот Я и дети, которых Ты мне дал».

Преподобный Кирилл родился в Москве около 1337 года, в незнатной боярской семье, и при крещении получил имя Косьмы. В двадцать лет он лишился родителей и поступил на службу в дом родственника - боярина Тимофея Васильевича Вельяминова, одного из ближайших бояр Димитрия Донского. За добрый нрав, усердную набожность боярин полюбил Косьму и приблизил его к себе, удостоив «и трапезы с собою», а потом сделал его казначеем своего имения.

Но мирские блага не удовлетворяли сердце Косьмы. Несмотря на брачный возраст, он оставался одиноким, много времени посвящал молитве и другим благочестивым занятиям. Он мечтал о монашестве и даже открыл свое намерение Вельяминову, однако тот решительно воспротивился такому желанию своего родственника. Косьма готов был принять пострижение и против воли боярина, однако не находилось монаха, который осмелился бы постричь его.

Исполнить свое намерение Косьме удалось только спустя пятнадцать лет. Как-то пришел к Вельяминову Стефан Махрищский (пам. 14/27 июля), подвижник святой жизни, весьма уважавшийся всеми. Косьма, полагая, что святой Стефан - мужественный человек, припал к нему с слезной просьбой постричь его в монахи. Стефан, видя его искреннее благочестие, согласился, но, знамая, что боярин не согласится на это добровольно, решился на хитрость. Не совершая пострига, преподобный Стефан одел Косьму в монашескую одежду, и представил его Вельяминову как уже готового монаха. Расчет был на то, что если боярин не будет противоречить, останется только действительно постричь, если же потребует расстрижения, одежды можно снять и Косьма по-прежнему будет мирским. Случилось, что боярин разгневался и стал ругать Стефана, который, сославшись на заповедь Спасителя: «В доме, где, послушают ваших слов, оставайтесь, а если где не послушают вас, то, выходя из того города, отрясите и прах от ног ваших во свидетельство на них » (ср. Лк., гл.9), поспешил уйти из дома Вельяминовых. Благочестивая жена боярина Ирина испугалась произнесенных Стефаном слов Спасителя и просила мужа примириться с иноком. Вельяминов согласился, просил прощения у Стефана, а тот у него. Косьме же Тимофей Васильевич все-таки позволил постричься в монахи. Тот поспешил раздать нищим все свое имение, и Стефан отвел его в недалекий от тогдашних окраин Москвы Симонов монастырь к игумену Феодору, который постриг Косьму с именем Кирилла. Произошло это около 1380 года, когда Косьме было уже более сорока лет.

Несмотря на зрелый возраст, как телесный, так уже и духовный, Кирилл как новопостриженный инок, поступил под духовное руководство монаху Михаилу, впоследствии епископу Смоленскому. Михаил проводил подвижническую жизнь, и Кирилл стремился ему во всем подражать. На церковные службы он старался приходить в церковь первым. Желая усилить пост, он просил у Михаила благословения принимать пищу через два и через три дня, но старец не позволил и велел ему есть каждый день вместе с братией, но не до сытости. На первых порах монашеской жизни Кирилл подвергался искушениям от бесов: во время совершения ночных молитв они являлись Кириллу в страшных образах, ударяли в стену кельи, производили у ее дверей как бы некоторый гром. От искушений бесовских Кирилл ограждал себя молитвой Иисусовой и знамением креста.

После того, как старец Михаил стал епископом, Кирилла назначили на послушание в хлебопекарню. Здесь он носил воду для закваски, рубил дрова и приносил хлебы из пекарни в трапезную. Затем его перевели на кухню, где подвижник, находясь среди дыма и жара, говорил себе, глядя на пылающий огонь: «Терпи, Кирилл, этот огонь, чтобы сим огнем мог избежать тамошнего огня». В кухне Кирилл стяжал столь глубокое ощущение будущей жизни и суда Божия, что не мог вкушать хлеба без слез.

Однако сколь ни старался Кирилл быть незаметным, трудясь на самых низких послушаниях, слава о его подвижничестве разнеслась за переделы Симоновой обители. Преподобный Сергий Радонежский так почитал его, что когда приходил в Симонов навестить своего племянника-игумена, то сначала всегда шел в пекарню или на кухню для духовной беседы с Кириллом. Тем не менее, желая всей душой изменить мнение людей о себе, Кирилл начал юродствовать и творить «некая, подобна глумлению и смеху», за что игумен наказал его епитимией поста на хлебе и воде на сорок дней. Но Кирилл с радостью принял епитимью, так как они заключали в себе то, к чему он сам стремился — теперь его добровольные посты казались окружающим невольными. Поэтому он продолжил юродствовать, а игумен — наказывать его все более строгим и продолжительным постом, и так до тех пор, пока игумен не понял, с какой целью Кирилл ищет епитимий.

На кухне Кирилла окружали люди, и он, думая, что в уединении ему удастся стяжать большее умиление и сокрушение сердца, решил уйти в затвор. Свое желание он открыл не игумену, а обратился с молитвой к Божией Матери, на Которую возлагал все свои надежды. И Божия Матерь устроила так, как он желал: игумен захотел написать одну книгу и возложил это дело на Кирилла, а для этого он должен был пойти в келью. Таким образом Кирилл совершенно уединился. Днем он переписывал книгу, а ночи проводил в молитве. Но вопреки ожиданиям, сердечное сокрушения стало его покидать. Тогда он снова начал просить Божию Матерь, чтобы она возвратила его на кухню, что Она и сделала, внушив мысль об этом игумену.

На послушаниях в пекарне и на кухне преподобный провел девять лет. Это было время подвигов и добровольных страданий, так что на Кирилле исполнились слова апостола Павла: «Когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12, 10).

После тринадцатилетнего пребывания в монастыре преподобный Кирилл был рукоположен в священника. В свободные от богослужения дни он по-прежнему трудился на кухне. Через некоторое время он удалился в затвор, но в 1387 году настоятель Симонова монастыря Феодор поставлен был во епископа Ростовского, и братия единодушно избрала на его место Кирилла. Со всем усердием начал исполнять преподобный Кирилл обязанности архимандрита: прилежно вел дела монастырские, ко всем инокам относился с одинаковой любовью, для всех был живым примером христианского подвижничества. На высоком посту Кирилл уже не мог оставаться в безвестности, и к нему за духовным окормлением толпами устремились из близкой к монастырю Москвы князья и вельможи. Излюбленное Кириллом безмолвие стало невозможным, и он решил отказаться от настоятельства и вновь удалиться в затвор.

Однако и в затворе не смог он избавиться от многочисленных посетителей. К тому же назначенный на его место некий Сергий Азаков, видя, что к преподобному Кириллу стекаются отовсюду люди, а он – архимандрит остается как бы в презрении, воспылал против него сильною ненавистью. Чтобы никого не вводить в искушение и не давать умножаться злу, преподобный оставил Симонов монастырь и перешел в другой, находившийся поодаль, который назывался старым или древним Симоновым. Но и здесь он не обрел желанного безмолвия. Тогда Кирилл решил поискать какого-нибудь более удаленного места, где он действительно мог бы уединиться от мира. Помыслы свои он опять открыл Божией Матери, которой всегда и во всем вверял себя, и однажды во время чтения акафиста Ей услышал голос: «Иди на Белоозеро, там Я уготовала тебе место, где можешь спастись». Тогда же время из Белозерья возвратился монах Ферапонт, знакомый Кириллу постриженик Симонова монастыря. На вопрос Кирилла, есть ли в тех краях места, удобные для безмолвия, Ферапонт отвечал, что весьма много. Тогда шестидесятилетний Кирилл решился идти туда, а с ним отправился и Ферапонт. В Белозерье Кирилл с Ферапонтом долго искали место, показанное Кириллу в чудесном видении. Наконец, они узнали его на красивейшем берегу озера Сиверского, «Зде покой мой в век века, зде вселюся, яко Пречистая изволи его», — сказал при этом Кирилл. Место это находилось в 37 километрах на юго-восток от современного города Белозерска, там, где до сих пор стоит Кирилло-Белозерский монастырь. Соорудив палатку, Кирилл и Ферапонт начали копать землянки для жилья. Но Ферапонт вскоре понял, что не готов к столь тесному и жестокому житию, и ушел на пятнадцать километров в менее суровое место, туда, где теперь находится Ферапонтов монастырь, украшенный в XV веке гениальными фресками Дионисия. Жизнь в пустыне является для подвижника необходимым этапом в достижении христианского совершенства. В пустыне, где нет людей, подвижники борются с бесплотными духами. «Не вступив в брань с духами и не выдержав ее как до́лжно, подвижник не может вполне расторгнуть общения с ними, и потому не может достигнуть полной свободы от порабощения им в сем и будущем веке, - пишет святитель Игнатий Брянчанинов, — победитель в этой бра́ни увенчивается особенными духовными дарованиями». Святой Кирилл перенес смертельную борьбу с дьяволом. Однажды он навел на святого такую сонливость, что он не мог стоять на ногах и прилег уснуть под сосной. Во сне он вдруг услышал голос: «Беги, Кирилл!» Пробудившись, он отскочил от места, где лежал, и туда рухнула огромная сосна. Поняв, что это дьявольские козни, преподобный стал просить Богородицу вообще отнять от него сон, и молитва его была услышана, так что он стал в состоянии проводить без сна многие дни и ночи. В другой раз, когда Кирилл расчищал лес вокруг своей землянки и сжигал собранные сучья, дьявол нагнал такой ветер, что святой оказался стоящим прямо посреди большого пламени. Тогда среди огня появился некто в образе опекуна его юности, боярина Тимофея Вельяминова, и со словами: «иди за мной» вывел Кирилла из огня невредимым.

Уединенная жизнь преподобного Кирилла продолжалась недолго. К нему стали приходить желающие монашествовать под его духовным руководством. Кирилл никому не отказывал, и мало-помалу вокруг его землянки собралась небольшая монашеская община.

В то время появление монахов нередко вызывало недовольство местных жителей, так как они боялись, что монастырь получит власть над их землями. Один из них, некто Андрей, решил сжечь Кирилла вместе с его кельей, но сколько ни старался, ничего у него не получалось. Андрей увидел в этом Божественное вмешательство и раскаялся, а после принял монашество в монастыре преподобного Кирилла. Позже, когда братия начали строить церковь, окрестные жители подумали, что в монастыре есть большие деньги, которые Кирилл — он же московский архимандрит! — принес с собой. Местный боярин Феодор решил завладеть «богатством» преподобного, и подослал к нему разбойников, которые, приходя в обитель две ночи подряд, видели вокруг нее множество вооруженных людей. Бандиты подумали, что приехал какой-нибудь князь на богомолье, о чем и доложили Феодору. Тот послал узнать. Ему отвечали, что в монастыре уже давно никого не было Тогда Феодор понял, что разбойники видели у монастыря не обыкновенную стражу. Боясь наказания Божия за свой умысел, Феодор поспешил к преподобному Кириллу с раскаяньем. Кирилл простил его, сказав при этом: «Уверяю тебя, чадо Феодор, что я ничего не имею, кроме этой одежды, которую видишь на мне, и небольшого количества книг». С тех пор Феодор так почитал Кирилла, что считал его как бы и не человеком, но ангелом Божиим.

После постройки церкви, освященной в честь Успения Богородицы, Кириллова община стала полноценным монастырем, со своим уставом, который разработал сам преподобный. Некоторым этот устав казался настолько строгим, что они, пожив немного в обители, уходили, чтобы искать себе других монастырей. Среди прочего инокам не позволялось на богослужениях разговаривать и уходить из церкви до окончания службы. Необходимое для жизни братия получали из монастырской казны. Даже если кто-то захотел попить воды, то шел в общую трапезную и там пил. В кельях иноки могли иметь только немного икон и священные книги. Устав преподобного Кирилла был направлен на то, чтобы иноки освободились от всех материальных забот и имели старание только о достижении христианского совершенства. Когда некий боярин захотел подарить монастырю село, преподобный Кирилл, понимая, каким хлопотами это чревато и губительно для безмолвия, отказался, сказав, что душа одного брата дороже всякого имения. Если случались в монастыре какие-нибудь недостатки, и братия просили Кирилла послать в мир за милостыней, то он не позволял этого, говоря: «Если Бог и Пречистая забудут нас на месте сем, то напрасно мы и живем», — имея в виду недостойный образ жизни, и таким образом успокаивал братию и учил их не просить милостыни у мирских. В обители было совершенно запрещено любое «хмельное питие». Вместе с тем Кирилл лично следил за тем, чтобы пища для братии была хорошо приготовлена и часто он сам помогал на кухне.

Слава о преподобном Кирилле как об учителе духовной жизни и чудотворце распространилась из Болозерья по всей Руси. По словам жизнеописателя, «многие от различных областей и городов приходили к святому, хотели видеть его и поучаться от него». Присылал к преподобному просить его молитв о чудесной помощи даже князь Белевский, живший на другом конце Руси на расстоянии более чем 20-ти дней пути. В отношениях с людьми Кирилл старался прежде всего об исполнении заповедей Христовых и потому благодатью Божией был совершенно лишен лицеприятия и человекоугодия. Сохранились до настоящего времени три его учительные послания к князьям, которые доказывают, что он не взирал на лица. Так , например, великого князя Василия Дмитриевича он дерзновенно увещевал оказать свою любовь и милость к согнанным от него с княжения Суздальским князьям, «поскольку, говорил он, ни княжество ни иная власть не может нас избавить от нелицемерного суда Божия».

Подвиг преподобного Кирилла в Белозерской пустыне продолжался 30 лет. Последним наставлением умиравшего в более чем 90-летнем возрасте святого было, чтобы братия имели любовь между собою, и не было между ними раздоров и чтобы хранили общее житие. Скончался святой 9 июня 1427 года. В это время в окрестностях обители свирепствовал мор, но Кирилл говорил, что никто из братии не умрет до его кончины, а после многие пойдут вслед за ним. В первый же год по смерти преподобного из 53 человек братии скончались 30. Оставшимся преподобный часто являлся во сне с поддержкой и наставлением.

Спустя немногое время началось общецерковное почитание святого Кирилла в лике преподобных. Его житие по поручению митрополита Феодосия и великого князя Василия Васильевича было написано афонским иеромонахом Пахомием Логофетом, который прибыл в Кирилло-Белозерский монастырь в 1462 году и еще застал многих очевидцев и учеников преподобного Кирилла.

Сайт «Закон Божий»