Пролог

27 2013
Святитель Филарет (Дроздов). "Духовная жизнь и нравственность"

Поистине благо человеку, когда Господь Иисус Христос есть его сердце и его жизнь, - и не только ему, но чрез него и приближающимся к нему. Ибо всякая сила в средоточии, такая распространяется и в окружности, и действует в ней. И обратно, лишающий себя сего дара своим нерадением, лишает чего-нибудь, может быть, и других. Господу помолимся, да будет сердцем живущих Ему и животом умерших себе и миру - смертью же для тех, в коих живет еще ветхий человек, дабы, по крайней мере, не распространять жизни ложной, когда надлежало бы жить истиной и ее распространять.

Если жалуемся на леность и холодность, надобно поискать, не впал ли в душу какой из тех помыслов, кои тяготят долу, а не воспаряют горе, а это помыслы, в коих что-либо присвояется или приписывается себе: успех дела, похвала, замечание недостатков ближних с перевесом в нашу пользу. Искуси мя, Господи, и испытай мя, и виждь, аще есть путь беззакония во мне, и настави мя на путь вечен.

Провидение Божие не случайно попускает поражающие события, но или в наказание, или в наставление. Мало ли на свете ипохондриков и умоповрежденных, которые переносят неприятности своей жизни, и если не хранят сами себя, хранимы бывают Провидением? Почему это? Не потому ли, что в них прежде вкоренены были некоторые благие мысли и чувствования, и были в их прежней жизни некоторые благие дела, вследствие чего не оставляет их совсем благодать охраняющая? Если попускается врагу душ играть жизнью человека, то не потому ли, что не довольно были в нем утверждены прежде начала добра, с которыми соединено бывает благодатное охранение? И так от случая сего рода служителям духовного просвещения надлежит обратиться к заботливому помышлению о том, довольно ли стараются они приобретать учению своему вышнюю силу против силы преисподней? Довольно ли они глубоко проникают в души наставляемых? Довольно ли переходят в жизнь? С сими помышлениями прибегнуть к Богу и стараться усилить в себе благую ревность было бы, конечно, справедливее, полезнее и угоднее Богу, нежели стараться несчастную смерть закрыть блистательным погребением.

Что из глубины в день можно видеть звезды, это справедливо; только глубина должна быть узкая и крутая, малодоступная солнечному свету. - Чем глубже человек в смирении, тем лучше видит небо.

Всякому подвизающемуся о своем спасении можно и должно сказать: Несть ти потреба тайных, не ищи знать сокровенное или будущее. Для спасения нужно веровать, исполнять заповеди, очищать сердце, а не любопытствовать. Желать знать сокровенное опасно, а желать открывать оное еще опаснее. Но вот сие не препятствует тому, чтобы Провидение Божие открывало тайное и обращало сие для своих целей, даже и при несовершенстве орудия, как можно примечать на опыте.

Слава Христу Богу, явившемуся в смирении естества нашего, да явит нам образы смирения. Он явился в вертепе, чтобы мы довольны были не красною келией, - в яслях, чтобы мы не требовали мягкого одра, - в пеленах, чтобы мы любили простую одежду, - в несловесии младенческом, да будем яко дети простотою и незлобием и да не разрешаем своего языка на празднословие. Сие да мудрствуется в вас, и да мудрствуется во мне, о сем прошу молитв ваших.

Горьким горькое усладить нельзя, а только сладким. Так и горькие случаи не могут быть услаждены горьким о них суждением; а кротость, терпение и любовь могут не только усладить проистекшее из горького источника, но и горький источник исправить.

Бог хочет терпения и надежды, если подвергает душу лишению, для ее испытания и очищения.

Приятно вспоминать в молитве души, о которых знаешь, что они зрят к Господу и в Нем сближаются с нами, и Он один ведает, кто из двух более благотворит другому, молящийся или просящий молитвы.

Молитва приближает к Богу, и близ сего средоточия существ и миров неразлучно то, что является разлучением в мире перемен.

Душа, постоянно ищущая Господа и молящаяся, принадлежит Ему, несмотря на то, что нижняя чувственная область ее, иногда против ее воли, волнуется приражением и действием несродных ей сил.

За всех ли, за одного ли, как премудро учит Церковь, миром Господу помолимся. Душа молящегося в мире, если и вскипает, то тихим и чистым огнем, но не пригорает, кипит, но не выкипает, изливается, но не истощается.

Душа, молящаяся усердно, не входит ли в общение с тем, за кого молится? В сем общении не простирается ли иногда ток силы к душе, ищущей помощи?

Молитва друг о друге есть лучшее из общений. Несовершенства же молитвы должно по возможности исправлять, но не не должно унывать от них. Надобно различать дело молитвы от услаждения в ней. Дело делает человек, и должен делать постоянно и неослабно по правилу и порядку, а утешение дарует Бог по благодати, когда то нужно для привлечения или подкрепления человека, и когда человек оное принять может. Подобным образом и чувство собственной немощи не на то употреблять должно, чтобы тяготиться и упадать духом, но чтобы оставлять надежду на себя и чрез молитву о помощи переходить к надежде на Бога.

Если вы хотите учиться молитве от человека, то вам ответствуется: О чесом помолимся, якоже подобает, не вемы.

Если вы скажете: Господи, научи ны молитися; на сие ответствовано более, нежели однажды.

Благоговение к святыне надлежит обретать постоянное, по возможности, а не на короткое время возбуждающееся.

Если трепет пред святынею приходит и проходит, надобно, чтобы оставалось в душе смиренное и умиленное желание общения с Господом.

Надобно стараться быть в молитве постоянну и неколеблему нечаянностями, но также надобно в ней быть тиху и смиренну и не давать дерзновения воображению.

Кто переходит от восторга к холодности и не довольно утвердился в мирном устроении духа, тому еще довольно дела продолжать свое воспитание.

Если человек год работал Богу и не оставит доброго намерения, работа сия не может пропасть от перемены обстоятельств. И в семейной жизни можно находить и отделять время для молитвы и молчания. Домашнюю молитву Господь примет вместо церковного Богослужения, когда в сем участвовать нет удобства. Двум господам работать никто вам не советует. Но работать Господу можно и в уединении, и в семье. Если же точно видите препятствия в сем последнем положении, останьтесь в первом.

И то лишение, что не можете посещать храм Божий, принимайте не со скорбию только, но также с мирным послушанием воле Божией. Имя Господне да обитает в сердце вашем, и фимиам молитвы да восходит горе от души вашей, и тогда вы не чужды храма Божия.

Если даются слезы, надобно благодарить благоутробного Бога и пользоваться ими для очищения души. Но как ничего не должно быть чрезмерно, то и слезам иногда надобно поставлять предел, чрез обращение ума к другому занятию.

Отпущаются греси ея мнози, яко возлюби много. Где училась она так любить? Вместо елея у нее были слезы покаяния; любовь Божия к кающемуся, яко небесный огнь, упала на них, и светильник ее возгорелся.

Я не смел бы сказать ближнему: хочу, чтобы ты любил меня; но, думаю, не сказал бы: не хочу, чтобы ты любил меня. Тут есть что-то отражающее и отчуждающее, и это может тяжко ударить в сердце ближнего.

Знать слово осуждения не безполезно. Это врачевство против гордости и наставление об осторожности.

Обличать человека по своей воле едва ли нужно, разве сам он подаст случай сказать ему истину. Обличать за себя трудно, чтобы не примешалось самооправдание. Притом обличение может обратиться в неприятность другому человеку, чрез которого перешли речи. Не лучше ли помолиться только, чтобы Бог вразумил каждого смотреть на дело ближнего простым оком, без осуждения и подозрения.

Имейте мир со своей стороны; и не судите строго, если с другой стороны не довольно явственны выражения мира.

Не худо поставить щит против нападающего, но не надобно выставлять себя для стрел.

Входить в спор всегда нежелательно, и особенно когда неправый может наговорить более правого, не боясь быть остановлен и надеясь, в случае нужды, бранью и насмешкою убить соперника, которого не может ранить доказательством.

Не неправедно и не бесполезно будет меру терпения наполнить водою кротости и возлить на огнь ревности, чтобы он горел тихо и разгорался без нужды до пожара, могущего, сверх опасения, повредить мирные скинии любви, снисхождения и смирения.

Мне кажется, врагов бывает мало, а более недоброжелательствующих по ошибочному пониманию людей и дел их.

На порицание лучше отвечать кротостию, нежели порицанием. Чистою водою надобно смывать грязь. Грязью грязи не смоешь.

Клевет бояться не должно, а брать против них осторожность нужно. Клеветы и учат осторожности, а осторожность делает безсильными клеветы.

На что человеку самому себя возмущать неблагоприятными догадками, по какому-нибудь ничтожному поводу к оным? И надобно ли делать зависимым свое спокойствие от мнения человеческого? Если мы поступаем право: слава Богу, и мнение человеческое лишить нас сего не может.

Надлежало бы более трудности находить в том, чтобы судить людей, нежели в том, чтобы смотреть на них просто, как смотрят на колеблемые ветром дерева или на текущую реку; но, видно, и в том есть трудность, чтобы не судить. Что же делать? Надобно учиться постепенно, сперва осуждать себя за осуждение ближних, потом удерживаться от осуждения словом, когда мысль на то подвигнется, далее удерживать самую мысль. Кто довольно знает и судит себя, тому недосужно судить других.

Не бегайте упорно людей, между ними есть люди Божии. Надобно стараться и добрые дела вести с осторожностью, чтобы впереди их не шло наше мудрование и наша воля.

В отношении к людям разных исповеданий надобно со всею свободой и силою открывать убеждение в достоинстве православного исповедания; но в обличении заблуждений и заблуждающих терпимость, спокойствие, кротость, снисхождение, осторожность так же нужны, как и ревность.

Легкого ветра легкомысленных слов человеческих не превращайте в бурю... Иная клевета изгоняет, приводит в нищету, повергает в темницу, это тяжело. А то не легче ли, когда клевета проходит мимо ушей, как ветер? Вниди в клеть твою и не слушай шума ветра.

Обхождение простое, мирное, спокойное, как без изысканной ласки, так и без ухищряемой холодности, полезно в отношении к немирным и не повредит мирным.

В уповании на Бога, понесем трудности и сохраним наш мир, хотя бы не встречали его со стороны других. Ибо речено: с ненавидящими мира бех мирен. Да дарует же Господь и им возлюбить мир.

С оком подозрительным можно дойти до человеконенавидения; кто хочет иметь любовь к ближнему, тот должен иметь око простое.

Сердиться не полезно. Гнев мужа правды Божия не соделывает. Можно гневом только произвести или увеличить раздражение другого, а привести в лучшее расположение можно только терпением и миром. Духовный закон говорит, что надобно помочь ближнему, и притом не оскорблять другого.

Правду говорить дело хорошее, когда нас призывает к тому обязанность или любовь к ближнему, но сие делать надобно, сколь возможно, без осуждения ближнего и без тщеславия и привозношения себя, как будто лучше другого знающего правду. Но при том надобно знать людей и дела, чтобы вместо правды не сказать укоризны и вместо мира и пользы не произвести вражды и вреда.

Слово человеческое может быть изострено, как меч, и тогда оно будет ранить и убивать, и может быть умягчено, как елей, и тогда будет врачевать.

Не судите, да не судимы будете, хотя бы казалось, что и не без причины осуждаете, потому что ближний своему Господеви стоит или падает. А еще хуже, если судите, как судят судии помышлений злых. Вы думаете, что люди празднословят, а они говорят о пользе души и о делании добра.

Осуждением ближних много лишаем мы сами себя. Надобно сего беречься и заглаждать сие осуждением и укорением себя, и молиться, чтобы Бог милостив был к тем, которых мы осудили, а к нам вместе с ними.

Старайтесь намерение и сердце ближнего понимать в хорошую, а не в худую сторону, тогда вы будете безопаснее от вредной погрешности, а он удобнее сделается лучшим.

По рассуждению древнего философа, ударом осла не должно тревожиться.

О магнетизме, когда спрашивали меня, употреблять ли, отвечал и я, что христианам даны высшие и вернейшие силы, вера и молитва, а, следовательно, пускаться в низший путь, ощупью пролагаемый своемыслием человеческим, есть упадок.

Правда и то, что добро есть сила, а не добро немощь; но все не без заботы, чтобы страстная воля не смешала и не затмила света.

Господу помолимся.

Не любим, - сказано, - словом или языком, но делом и истиною. Итак, любовь не теряет от молчания. Истина не перестает, когда перестает слово.

Помолимся, да благословит Господь и слово, и молчание; да не будет ни слово праздно, ни молчание безсловесно.

Всякий действующий больше или меньше распространяет жизнь, какою живет, новую или ветхую. Дар распространять в других высшую жизнь есть высший: благо тому, кто употребляется благодатью в орудие сего. Но, не дерзая приписывать себе сего, человек может желать, чтобы по крайней мере не распространять жизни ложной, плотской, греховной, лицемерной, неправым словом, недостойным примером. Жизни лицемерной, представляющей только поверхностный образ благочестия, особенно приличествует имя ложной.

Блажени есте, егда поносят вам. Блажени! Не надобно ли стараться приближаться к блаженству? Как же достигнем быть блаженными, егда поносят, если не можем снести, когда говорят, что мы под следствием или судом еще не осуждены, между тем, как много и осужденных судом, но которые потому еще не в поношении?

Внимая себе, не без внимания должны мы взирать на многие окрест скорби, от скудости и другие, по праведным судьбам посещения Божия. Они должны побуждать иных к терпению, иных к исправлению, иных к благотворению, а посвятивших себя Богу наипаче к усугублению молитв о наших грехах и о людских неведениях.

Есть печальные, которые жаль что не растворяют своей печали утешением. Есть утешенные, которые жаль, что не примешивают к своему утешению несколько печали, которая происходила бы от любви и смирения. Есть люди, для которых невидимое как будто не существует - невыгодное устранение от неминуемого. Но есть также люди, которые силою воли сделали, так сказать, пролом в духовный мир, или думают, что сделали, и стараются удержать его открытым.

Надобно ли? В порядке ли? Не скромнее ли остаться в ожидании и надежде пред затворенными вратами града - в ожидании, когда отверзет их имеяй ключ Давидов?

Одно смирение может водворить в душе мир. Душа не смиренная, непрестанно порываемая и волнуемая страстями, мрачна и смутна, как хаос; утвердите силу ее в средоточии смирения, тогда только начнет являться в ней истинный свет и образовываться стройный мир правых помыслов и чувствований. Гордое мудрование, с умствованиями, извлеченными из земной природы, восходит в душе, как туман, с призраками слабого света; дайте туману сему упасть в долину смирения, тогда только вы можете увидеть над собою чистое высокое небо. Движением и шумом надменных и оттого всегда безпокойных мыслей и страстных желаний душа оглушает сама себя, дайте ей утихнуть в смирении, тогда только будет она способна вслушаться в гармонию природы, еще не до конца расстроенную нынешним человеком, и услышать в ней созвучия, достойные премудрости Божией. Так, в глубокой тишине ночи, бывают чутки и тонки отдаленные звуки.

Сердца чувствительного и любящего не браню, ибо лучше ли холодное и каменное? Каменное надо разбить, холодное согреть, чувствительное и любящее надобно возвысить от любви естественной и духовной. Для сего последнего путь одинокий есть благий путь Провидения, чтобы оно, погрузясь в связи семейные, не погрязло совсем в одной естественной любви. И детство сердца не во всех отношениях страшная вещь. Господь велит быть детьми. Апостол толкует: Не дети бывайте умы, но злобою младенствуйте. Следовательно, будьте незлобивы, как дети, будьте добры, как дети, будьте простодушно любящи, как дети. Не надобно жаловаться на то, что Бог дал в природе, но возвышать оное к благодати, и будет все благо.

Это не редкость, что внимательный человек в естественном характере своем находит то, что нужно исправить и что трудно переломить. Правильно то, что человек прибегает к Богу, прося в сем помощи. И если не скоро дается помощь, не надобно унывать, но продолжать ударять в двери милосердия, а с тем вместе и самому подвизаться должно, чтобы удерживать неблагоприятные движения сердца и воли. В минуты негодования и гнева не надобно позволять себе говорить и действовать, а надобно взять время, утишить страсть рассуждением и молитвою, и потом с умеренностью произнесть обличение и со снисхождением определить наказание согрешившему. Плод правды сеется в мире творящем мир.

Искушение перенести можно, яко не даст Господь искуситися паче еже мощи, если мы терпим и на него уповаем; - что перенесенное искушение приносит пользу; а желание избежать искушения не всегда может быть успешно.

Множество чудес не ведет ни к какому заключению. - Одно чудо может быть достаточным доказательством Божества. И тысячи чудес могут показать только пророка. Воскрешение Лазаря являет Чудотворца Бога, но чтобы сие видеть, надобно открыть в оном черты, возвышающие сие чудо подобными, по-видимому, чудесами Богоносных человеков.

Почему вы думаете, что далеко радость? Она близко, позади скорби, как в Песне песней, жених за стеной близ невесты. Вечер водворится плач, а заутра радость.

Очень надобная осторожность присоединять к приятному пряное, к радости трепет, к радости о Боге трепет о своем недостоинстве, которое может и чистый источник возмутить излишним движением, и свет затмить или превратить в поверхностный блеск и призрак.

Невидимые, но подлинные грехи видеть иногда препятствуют человеку видимые, но мнимые добродетели.

Нередкая в наше время черта, что некоторые люди мнят знать дело, ревновать о пользе, службу приносити Богу, а в самом деле угадывают (и то не всегда удачно) мысль, которая теперь в моде и покровительствуется сильными, и служат ей в надежде, что и она им послужит.

Радость земная проницается печалью, потому что душа сокровенно чувствует неудовлетворительность земного и потребности лучшего. Печаль о Господе проницается радостью, потому что душа предчувствует то, что сказано апостолом: Печаль яже по Бозе, спасение соделовает. Да взыщем радости, в которой бы не скрывалось жало печали. Да не страшимся и печали, которая в радость будет.

Истину, хотя и печальную, надобно видеть и показывать, и учиться от нее, чтобы не дожить до истины более горькой, уже не только учащей, но и наказующей за невнимание к ней.

Вы говорите, что неуверенный в победе всегда будет побежден. Позвольте мне несогласиться с сим. При обстоятельствах, не располагающих к уверенности в победе, сражающийся за правое дело и надеющийся на Бога может одерживать победы сверх ожидания. Бывают случаи, когда выдержание боя с некоторым уроном есть заслуга в том, что не допущено совершенное от врагов поражение и разрушение.

Отторгнемся хотя на время от всего земного и преходящего, к которому привязаны, то по необходимости, то по воле, и свободно и не развлеченно воззрим к небесному и вечному. Се из тридневного гроба восходит Свет жизни вечной. Одни видят и веруют, другие не видят и веруют: и все блаженны тем, что веруют.

Когда добрые души вземляются, они уносят с собою часть милости Божией, нисходящей на них и чрез них, и оставшимся нам, грешным, более угрожает гнев Божий.

Надлежало в свое время думать, куда вас несет, а куда занесло, не без крыла Провидения, там и надобно сидеть или ходить путями правды.

Не бесполезно в болезни испытать чувство отрешения от мира, чтобы и после болезни придерживаться сего чувства. Неудивительно, если чувство сие не так легко приходит после болезни, как во время болезни; в болезни Бог дарует оное на потребу немощному, а в здравии требует, чтобы он подвизался обрести оное.

Против нашей немощи, греховности, ничтожности есть бесконечная благость и всемогущее милосердие Божие. А против лености Бог положил нечто и в нас, ибо если умеем победить леность и трудиться неутомимо и неусыпно для выгод мирских, как можно часто видеть во многих, то почему не возбудить себя к подвигам для Царствия Небесного? А поскольку возбуждаемся, Бог и дело Свое указует, и силу творить оное дарует, не так, впрочем, иногда, чтобы нам тотчас видеть и успех дела, но довольно, что не дает препятствиям и отчаянию победить нас. Впрочем, дом душевный, по большей части, строится подобно тому, как по сказанию о церкви Киевской лавры: пока строили, она все была немного выше земли, а явилась вся, когда вся была достроена.

Печаль может быть справедлива, но никогда не должна быть чрезмерна. Печаль многи уби, - говорит опытный мудрец, - и несть пользы в ней.

Печаль никогда не должна быть сильнее веры в Бога и надежды на Него. Что бы ни произошло, надобно веровать в Его милосердие и надеяться от Него помилования.

Для сего надобно отвлекать мысль от предмета печали и занимать ум и сердце молитвою. Не должно смущаться тем, что в сих обстоятельствах молитва не совершенна. Приносите Богу намерение молитвы, Он призрит и даст молитву молящемуся.

И плач святых о временном лишении не назван благоприятной жертвой Богу, а наше продолжительное и тяжкое сетование не только не богоугодно, но даже грешно. Нам сказано: Не скорбите, якоже прочии, не имущии упования.

Наше дело нести налагаемые кресты с любовью, детским смирением и христианским терпением, а не измерять их и не сравнивать с другими, не сетовать в лишениях, а бодрствовать над собой и крепиться, дабы, изнемогши, не лишиться уготованной награды.

Утешители, а не исцелители зол вси, - говорит Иов о друзьях своих. Таковы и все человеки. Один Бог может утешить истинно, и тогда как дарует, и тогда как отъемлет.

Если терпишь искушение и скорбь от ближних, упражняй себя в терпении и в прощении оскорбляющих. Так за динарий искушения можно купить сокровище добродетели.

Если терпишь скорби безвинно, благодари Бога. В слове "безвинно" есть сильное врачевство против скорби.

Когда котел кипит в огне, тогда не смеют к нему приблизиться ни насекомое, чтобы осквернить, ни наглое домашнее животное, чтобы похитить пищу, приготовляемую в нем для человека. Но когда снимется с огня и остынет, тогда насекомые роятся около него и падают в него, и наглый пес может приблизиться, осквернить, похитить. Подобно сему, когда душа человека кипит огнем Божественного желания, сей духовный огнь служит ей в одно время и силой для действования, и броней для защиты. Но если небрежение допускает угаснуть сему огню, и благочестивое усердие остывает, то суетные, лукавые, нечистые помыслы родятся и роятся в области чувственной, падают в глубину души и оскверняют ее, и может прийти наглая страсть, и расхитить в душе, что в ней уготовлялось для благоугождения Богу.

Когда горит дом, толпы народа бегут сражаться с огнем за бревна и доски неизвестного хозяина. Но когда душа горит огнем злой страсти, похоти, ярости, злобы, отчаяния; — так же ли легко находятся люди, которые поспешили бы живою водой слова правды и любви угасить смертоносный огонь, прежде нежели он обнял все силы души и распространился до слияния с огнем геенским?

Душу свою человек не до глубины видит. Подобно есть Царствие Небесное семени, еже человек всевает в землю, и семя прозябает и растет, якоже не весть он. Между снятием и жатвой бывает не только дождь, и ветер, и холод, и жар, но и зима. Да сеет человек доброе семя в душе, да поливает, да хранит посеянное и да ожидает милости от Бога, Который един возвращает.

Когда ассирияне под стенами Иерусалима кричали к стоящим на стенах иерусалимлянам, произнося хульные слова на Бога и усиливаясь поколебать их в вере к Богу и в верности царю, тогда благочестивый Езекия не велел своим отвечать, а сам пошел в храм и молился. Так должны поступать и христиане во время обуревания помыслов. Не отвечай, не слушай, углубляйся в свое сердце, призывай имя Господа Иисуса, ограждайся крестным знамением, внешне и внутренне.

То правда, что некоторых Бог посредством бедности ведет ко спасению, но сие Он Сам делает, а вам сего делать не поручил, а вам сказал Сын Божий: От сущих творите милостыню. Исполняйте сию заповедь и спасайтесь ею. А для того, нужно ли кого очистить бедностью, Бог не попросит у вас помощи. Если хочешь сделать добро и искушаешься помыслом тщеславия, и если дело терпит время, не спеши делать и укроти помысл тщеславия. Но если надобно накормить голодного, поспеши накормить, и также поспеши осудить и попрать твое тщеславие.

Свобода, исключающая всякую возможность уклонения от добра, есть всесовершенная. Божеская; нелепо было бы требовать, чтобы Бог сотворил человека Богом вместо твари. Не дать человеку свободы, ограниченной, свойственной твари, не исключающей возможности уклонения от добра, значило бы сделать человека машиной. Машина, если не может делать зла, то не может делать и добра и блаженствовать.

Василий Великий на вопрос: как произошло зло? — отвечает: оно произошло так, как происходит темнота, когда зажмуришь глаза. Сотворивший око не виноват, что ты закрыл глаза и тебе стало темно. К чему служит свобода? — К тому, чтобы избирать добро и блаженствовать по-Ангельски и по-человечески, а не только бродить по земле, как скот, или прозябать, как трава.

Для дела духовного преимущественно нужно благословение Божие, которое приобретается чистыми побуждениями, а не тогда, когда в залог поставляется угождение тщеславию.

От несчастного примера может родиться несчастный обычай.

Надобно, чтобы простота была не без мудрости.

Как не догадался до сих пор, что простота обличает, а изысканность мучит?

Стыдно и то видеть, что в соблюдении воскресного дня неправославные лучше православных. Иногда безпорядок сей становится неисправим человеческими средствами, надобно страшиться исправительных мер с неба, более сильных, нежели какие уже испытываем.

Есть служение Богу и в том, чтобы не сильно настоять на исполнении своего, впрочем, доброго желания и благодушно внять тому, что предлагается с добрым намерением и любовью.

Не должно бояться делать ближнему добро в уповании на Бога, а не на себя. Господь не лишит Своего охранения и защиты делающего сие.

Личную откровенность, которой в избытке не решился бы человек требовать, должно принимать, как дело свободного рассуждения, с таким уважением и со страхом Божиим, как следует принимать тайну христианской души, которая есть Божия.

Надобно опасаться, чтобы не написать больше того, что говорит истина, или меньше того. Сия осторожность не так трудна: и она только надобна.

Только на истине и правде можно основать спокойствие себе и другим.

Уничижение по воле, разумеется, легче переносить, нежели от других, как и всякий подвиг, но что полезнее?

Вид страдания добрых производит особую печаль, не жестокую, но глубокую.

Можно стучать в запертую дверь с молитвою, но с советами можно только войти в отверстую.

В молчании все родится и растет. Дела, о которых рано провозглашают, часто кончаются звуком слов.

Хорошо молчание с кротостью и со смирением, хорошо и слово с любовью к добру и ревностью к правде.

Радуйтесь о Господе и тогда, когда образ мира сего не обещает радости, или, что не лучше, прельщает людей веселием, подобным треску терния, горящего под котлом.

Твердой истине слабые доказательства не только не пользуют, но и вредят, открывая уязвляемое место врагам. Каковы бы ни б<ыли обстоятельства, унывать не надобно; от уныния делам не лучше, а нам самим хуже.

Отцы учат нас не останавливать мыслей наших на тех людях, которые занимают лучше нас положение, хотя, по-видимому, не больше — или не меньше — имеют на то права, но лучше смотреть на тех, которые не менее, или не более нас, имеют права на положение приятное, но находятся в более неприятном, нежели мы. Первое ведет к ропоту или зависти, а последнее располагает быть довольным нашим положением.

Добродетель ли призывать другого, чтобы он шел положить душу свою за братию, а свою душу уносить, куда ей хочется и где ей легче?

Будите мудри, яко змия, и цели, яко голубие. Сие правило дано нам на все случаи жизни, и в трудных не недостаточно.

Учиться приносить в жертву Богу все, что нас как-нибудь занимает между человеками, — вот это дело!

Не полезнее ли заботиться о том, как встретить кончину с миром и благой надеждой, нежели о выборе места в земле для земли, непременно такого, какое нам пришло на мысль, и готовить памятник и сочинять надгробие?

Если невольно чувствуется тягость жизни, надобно возводить взор к милующему Богу, но жаловаться на тягость жизни не должно. Бог дает и продолжает ее для нашего спасения, следовательно, это дар, дарующего благодарить должно, а не жаловаться.

Не всякий подвиг, о котором слышится, надобно перенимать. Не всякий подвиг всякому полезен и удобен.

Если сказано: богатство аще течет само собою, не прилагайте сердца, не гораздо ли хуже, чтобы сердце за ним гонялось?

Опытная мудрость говорит: в радости не забудь готовиться к скорби, в скорби не забудь надеяться лучшего.

Если Господь даровал быть раю в душе вашей, то и да сохранится он в ней, и вы не оставляйте делать его и хранить, посильным упражнением в добре и воздержанием себя от всего, что бывает не по воле Божией, а по своеволию человеческому.

Думать, что кого-нибудь не любим, не согласно со спокойствием души. Потому не надобно сего думать. А надобно молиться за ближнего, с мыслью о своей обязанности и о воле Божией.

Научитесь быть просты, не называть людей изысканными именами, которые выше их, и не заниматься ненужными убеждениями.

К тому, от кого желаем слышать правду, особенно духовную, должны и сами мы обращаться с простою правдой и не величать человека напрасно, потому что если он будет слаб и прельстится величанием, то он не будет стоять в правде, следовательно, и не надежно будет услышать от него правду, а если будет строг, то может случиться, что и отвечать не станет.

Заповедь не любить сына и дочери паче Господа может сохранить и тот, кто живет в одном доме с сыном и дочерью, и может нарушить тот, кто живет не в одном доме. Но в котором из сих положений лучше надеетесь сохранить заповедь, то изберите.

Святитель Филарет (Дроздов)