Пролог

31 2014
31 июля - день памяти мученика Емилиана

В царствование нечестивого Юлиана богоотступника было поднято жестокое гонение на христиан, которое подобно вихрю или буре смутило всю вселенную. По всему царству римскому, по всем областям и городам было разослано приказание, чтоб христиане, к какому бы племени и народу ни принадлежали, обоего пола и всякого возраста, без милосердия отдавались на разные муки и жестокую смерть. Таким неправедным приказанием богоненавистный царь этот нарушил правые законы и обагрил весь восток и запад проливаемой нещадно христианской кровью, пылая гневом и враждой против Христа и Его рабов. Между другими жестокими игемонами, которых он рассылал в разные области и города мучить христиан, он назначил в город Доростол, в области Мизии, немилостивого мучителя, по имени Капитолина, губителя людей и служителя идолов; прибыв в названный город, он прежде всего явился в идольское капище, принес жертву бесам и поклонился бездушным идолам. Потом на другой день он вышел на судилище, бывшее на площади, сел на высоком троне, гордо и грозно на страх христианам и, объявив царское повеление, стал старательно расспрашивать, нет ли в городе противников богам, не называет ли там кто себя христианином? Граждане с клятвою утверждали, что у них в городе нет ни одного такого, но что все поклоняются богам и приносят им ежедневно жертвы. Услышав это, игемон Капитолин весьма обрадовался и пригласил всех именитых граждан к себе на обед, сказав:

– Так как я вижу, что вы усердно почитаете отеческих богов, то нам надо сегодня вместе поесть, попить и повеселиться.

Был в том городе один тайный христианин, по имени Емилиан, раб одного уважаемого начальствующего лица, язычника. Он во время пира игемона с начальниками, улучив удобное время, вошел один (никто его не видел) в идольское капище, захватив с собой железный молоток, и начал бить идолов; он разбил их на куски, опрокинул их алтари, разметал жертвы, сломал и раздробил огромные светильники, которые стояли пред идолами и, разорив всё, как храбрый воин, ушел, радуясь и торжествуя в душе. После него в капище вошел кто-то из язычников; увидев, что всё разорено, он пришел в ужас и поспешил сказать о том игемону и обедавшим вместе с ним гражданам. Тотчас все встревожились, игемон пришел в ярость и приказал разузнать, кто сделал это; посланные поспешили и вскоре увидели какого-то поселянина, шедшего мимо капища с поля; они схватили его и потащили к игемону, причем били его как злодея; и много народа с жрецами шло за ними, причем все говорили о поругании своих богов и приходили в ярость. Блаженный же Емилиан, видя это, помыслил в себе:

– Если я скрою свое дело, то какая мне будет от этого польза? Я только больше отягощу свою совесть, или из-за меня убьют неповинного человека, и я буду убийцей перед Богом.

Подумав так, он обратился к тем, кто вел и бил поселянина, и старался остановить их, громко крича:

– Пустите этого неповинного человека, возьмите меня: это я сокрушил и попрал ваших бездушных богов!

Те, оставив поселянина, схватили с яростью святого Емилиана и повели его к игемону с побоями и оскорблениями. Игемон, сев на обычном месте суда перед всем народом и увидев приведенного к нему Емилиана, спросил граждан:

– Кто это?

Граждане отвечали:

– Это злодей, сокрушивший богов и поправший жертвы.

Игемон, преисполнившись гнева, обратился к гражданам с укором: – А вы раньше сказали, что в вашем городе нет ни одного противника богов; вот нашелся такой, благодаря вашему нерадению; за эту вину вы внесете в царскую казну литру золота.

Сказав это гражданам, он обратился к Емилиану и гневно начал спрашивать его:

– Скажи нам, нечестивец, как зовут тебя!

Доблестный воин Христов отвечал:

– Я христианин.

Игемон, еще больше разгневавшись, сказал:

– Имя твое скажи нам, мерзкий человек!

Мученик отвечал:

– Родители мои называли меня Емилианом, Христос же, истинный Бог, сподобил меня быть и называться христианином.

Игемон спросил:

– Скажи, нечестивый человек, кто тебя научил нанести такое оскорбление бессмертным богам?

Раб же Христов отвечал:

– Бог и душа моя повелели мне сокрушить бездушные истуканы, называющиеся у вас богами, чтоб все видели, что они – бездушные, глухие и немые, что у них нет разума, но что они камень и дерево, которое не чувствует; знай же, что истинному – Богу, сотворившему всё, я не нанес оскорбления, но оскорбил ваших ложных богов, которые ничего не сотворили, но сами сделаны вами, и я бросил их на землю, чтоб они погибли навсегда!

Игемон сказал на это:

– Один ты разбил богов или еще кто был с тобою?

Отвечал святой:

– Один я с помощью Христа моего стер в прах ваших идолов и попрал ногами жертвы и светильники их; и ни один не мог отмстить мне за обиду, даже не мог уклониться от моих рук, так как они бессильны, бесчувственны. Будьте же такими и вы, делающие их, и все, надеющиеся на них.

Игемон в ярости приказал раздеть раба Христова, чтоб бить его. Когда сняли одежды с мученика, игемон сказал ему:

– Скажи нам, окаянный, кто тебя научил разбить богов?

Отвечал святой:

– Я уже тебе сказал раньше, и еще скажу, что никто другой, как только Бог и душа моя повелели мне сделать это.

Тогда игемон приказал слугам:

– Обнажите его и бейте сильнее, чтоб он знал, что дерзость его не поможет ему, и не избавит его никто от моих рук!

И начали с жестокостью бить его.

Когда настолько уже побили мученика, что земля обагрилась кровью его, игемон спросил святого:

– Скажи, окаянный, кто тебя научил сделать это злодейство?

Мученик же среди побоев отвечал:

– Я сказал тебе, что мне повелел сделать это Бог и душа моя, и ты всё не веришь мне; да я и не зло сделал а добро, потому что я посрамил беса и прославил Бога.

Игемон сказал слугам:

– Переверните его и бейте по животу и груди: горд он, ослушник царских законов!

И долго нещадно били мученика; потом игемон велел перестать бить святого и спросил его:

– Ты раб или свободный?

– Я раб градоначальника, – отвечал святой.

Тогда игемон прогневался на градоначальника, хозяина Емилиана, за то, что держит у себя такого раба, противника богов и непокорного царскому повелению, приговорил его к уплате в царскую казну штрафа в литру серебра, а мученика осудил на сожжение. Тотчас же слуги и множество народа схватили святого и повели вон из города; затем на берегу реки Дуная, разведя огромный костер, бросили в него мученика. Пламя огненное окружало святого, но не касалось его; потом разлилось вокруг на далекое расстояние и пожгло всех неверных, до кого только достигало, иных сильно опалило, а прочие едва убежали. Бывшие же среди народа тайные христиане не получили никакого вреда от огня, хотя пламя и доходило до них. Святой стоял в огне, лицом на восток, ограждая себя крестным знамением и благословляя Бога. Помолившись же, сколько захотел, он сказал:

– Господи Иисусе Христе, приими дух мой!

С этими словами он возлег и почил о господе, когда огонь уже угасал. Тело его нисколько не было повреждено огнем, даже волосы не опалились. И те из граждан, которые были тайными христианами, пошли к жене игемона, исповедовавшей также втайне христианскую веру, рассказали ей всё о святом и убедили ее выпросить у мужа для погребения тело мученика, чудесно не тронутого огнем. Она упросила мужа, и тот позволил беспрепятственно взять тело святого; и взяли его верные, обвили пеленой с ароматами и похоронили с честью на месте, называемом Гизидина, отстоявшем за три поприща от города. Пострадал за Христа святой мученик Емилиан восемнадцатого июля (31 по новому стилю - прим.), в пятницу, от Капитолина игемона, в царствование над римлянами и греками Юлиана Отступника, а над нами – Владыки нашего Иисуса Христа, с ним же Отцу и Святому Духу воссылается честь и слава, ныне и в бесконечные веки. Аминь.

Святитель Димитрий Ростовский. Жития святых.