Есть ли спор между религией и наукой?

Широко распространено мнение о том, что религия и наука – это два противоборствующих мировоззрения. Якобы их противостояние сформировалось еще в эпоху Возрождения, но наибольший размах оно получило в XX веке, чему способствовало распространение по миру коммунистической идеологии c ее фанатично-антирелигиозной пропагандой, а также начало научно-технической революции. Но в действительности такого спора нет. Давайте разберёмся.

Оказывается, здесь не о чем спорить

Христианство – это единственная цивилизация, которая создала науку и использовала этот инструментарий сначала для устранения искажений в своём вероучении, а затем и для компенсации осознанного позже недостатка в христианском богословии в виде отсутствия у этой системы знаний выхода в область производства материальных благ.

Если богословие направлено против ереси как искажения учения о Боге, то наука направлена против язычества как поклонения творению (созданию), а не Творцу (Создателю). Богословие устраняет произвольные «мнения» о Творце, а наука ‒ о его творении.

Поэтому наука защищает мировоззрение человека через опровержение ложных духовных практик ‒ как непрерывавшихся, так и реконструированных или новых языческих движений.

Уточнение предметной области научной деятельности позволяет сделать вывод о том, что в современном обществе наука выполняет функцию борьбы с грехом идолопоклонства, т.е. наука направлена на исправление нарушений второй заповеди ‒ «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли.Не поклоняйся им и не служи им».

Критики христианства использовали науку чтобы, буквально, перевернуть всё с ног на голову – созданный в дополнение к богословию инструментарий объявили единственно прогрессивным и потому авторитетным источником знаний.

А основу всех рассуждений атеистов составляет следующаялогическая уловка – Бога предлагают рассматривать как научную гипотезу и для её проверки применять средства научного познания. Тогда как всем исследователям известно, что научный аппарат нельзя применять для решения любых проблем, с которыми сталкивается человек в своей познавательной деятельности.

Добросовестный исследователь понимает ограничения по его применению, а также, то, что наука, в отличие от религии, не выполняет функции мировоззрения и не создает особой, так называемой научной «картины мира». А те кто, пытаются предложить от имени науки иное – так называемое научное мировоззрение – это просто недобросовестные люди.

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» специально отмечается, что никакого противоречия между религией и наукой нет: «Научное и религиозное познание имеют совершенно различный характер. У них разные исходные посылки, разные цели, задачи, методы. Эти сферы могут соприкасаться, пересекаться, но не противоборствовать одна с другой… Православие видит в науке естественный инструмент благоустроения земной жизни».В свою очередь о согласии религии с наукой свидетельствует то, что большинство учёных являются верующими людьми. Более того, видные деятели науки, такие как Макс Планк, создали специальные работы, где отстаивают непротиворечивость науки и религии.

Это значит, что противопоставление науки и религии в атеистической пропаганде является лишь приёмом манипулирования, а не желанием найти ответы на смысложизненные вопросы. И такое намеренное противопоставление требует научного опровержения.

Но если спорят, то есть, чем ответить

Опровержение строится по трем направлениям как ответ на историческую, философскую и естественнонаучную критику оппонентов.

Аргумент первый – условно назовем его «аргументом от прошлого». С исторической точки зрения отправной точкой рассуждений о роли науки в современном обществе является то обстоятельство, что наука возникла только в рамках христианства как дополнительный к христианскому богословию способ защиты богооткровенной Истины от искажений: если богословие устраняет произвольные «мнения» о Творце, то наука ‒ о Его творении.В отличие от христианства, в исламе дискуссии о возможности использования разума в вопросах веры не возникло – там двойственность богопознания (познание Бога через Его Откровение и через созданный Им мир) выразилась в противостоянии ортодоксального богословия и мистического суфизма. В религиях немусульманской Азии (индуизм, буддизм, конфуцианство и др.) проблема богопознания не имела принципиального значения.

То, что наука не доказывает истины Откровения, а опровергает ложные «мнения» о творении, хорошо иллюстрируют попытки рационально доказать существование Бога. Ни средневековые, ни современные доказательства не выдерживают критики. Ведь суть этих вековых неудач кроется в противоречии между объектом исследования (постижения) и способом доказательства его существования. Объект ‒ Бог ‒ бесконечен и непознаваем (по определению богословов), любые человеческие попытки его познания ‒ невозможны, ибо конечный ум не может постичь бесконечное (просто не располагает такими средствами).

Поэтому требовать от науки доказательств или опровержения бытия Бога – бессмысленно, т.к. Бог не является объектом научного познания и в принципе не может быть познан научными средствами.

Аргумент второй – «аргумент от настоящего».

С философской точки зрения догмат о существовании Бога либо должен быть принят на веру, либо рассматриваться как гипотеза, которую нельзя ни доказать, ни опровергнуть – т.е. применять средства познания нецелесообразно. Дело в том, что непосредственным источником богопознания является Священное Писание, а приобщиться к Богу человек может посредством молитвы, соблюдения религиозных обрядов и таинств, а также благодаря практическому стремлению к праведному образу жизни.

Ведь наука объясняет все события в мире естественными причинами. Дефинитивный признак такого объяснения указал еще Пьер-Симон Лаплас (1749-1827) в знаменитом ответе на вопрос Наполеона, почему в его небесной механике не упоминается Творец: «Я не нуждался в этой гипотезе». Лаплас в своем труде «Небесная механика» подвел итоги как собственным исследованиям в этой области, так и трудам своих предшественников, начиная с Ньютона. Он дал всесторонний анализ известных движений тел Солнечной системы на основе закона всемирного тяготения и доказал ее устойчивость в смысле практической неизменности средних расстояний планет от Солнца и незначительности колебаний остальных элементов их орбит. Важнейшее значение имело общее заключение, опровергавшее мнение (которое разделял и Ньютон), что поддержание настоящего вида Солнечной системы требует вмешательства каких-то посторонних сверхъестественных сил. Лаплас был также приверженцем абсолютного детерминизма. Он постулировал, что если бы какое-нибудь разумное существо смогло узнать положения и скорости всех частиц в мире в некий момент, оно могло бы совершенно точно предсказать все мировые события. Такое гипотетическое существо впоследствии было названо демоном Лапласа.

Религиозное же объяснение – это объяснение реальных событий в мире воздействием Творца. Следовательно, научное и религиозное объяснение мира – это противоположности, и, значит, научной гипотезой религиозное положение быть не может по определению.

При этом важно подчеркнуть, что за 2,5 тыс. лет философии так и не удалось выработать концепцию, описывающую познавательную деятельность человека без идеи Бога ‒ попытки дать такое описание заканчивались выводами о том, что в таком случае нельзя сделать никаких достоверных заключений о соответствии знания какой-либо реальности. Но именно утверждение о том, что религиозное положение может рассматриваться как научная гипотеза, и является отправной точкой в рассуждениях атеистов. Т.е. имеет место сознательная подмена предмета спора, а потому продолжение дискуссии становится бессмысленным.

И аргумент третий – «аргумент от будущего». С естественнонаучной точки зрения суть мировоззренческих различий такова. Атеисты утверждают, что все факты как известные, так и еще не открытые, будут объяснены наукой. И признают, что наукой объяснены далеко не все факты. Они также признают (на то время, пока не найдены научные объяснения) право религиозного объяснения этих фактов в качестве альтернативы. Верующие также признают реальность фактов, для которых сегодня нет объясняющей их научной теории, и утверждают, что для многих из них ее не будет никогда, и предлагают свое религиозное объяснение. В защиту точки зрения верующих говорит то обстоятельство, что факты, не объясненные наукой, постоянно открываются, в защиту атеистической – что они постепенно объясняются ею. Но этот двусторонний процесс бесконечен.

Завершить его, т.е. выявить все факты и попытаться все их объяснить естественными причинами, может только «демон» Лапласа – ум, способный постичь бесконечное (что невозможно для человека). Если бы по завершении этого процесса не оказалось ни одного факта, не объясненного наукой, гипотеза о существовании Творца была бы опровергнута, если бы такие факты остались, – она оказалась бы доказанной.

Но таким способом мировоззренческий спор решить нельзя. Ни за какое конечное время ни атеисту, ни верующему свою точку зрения не удастся доказать. И снова мировоззренческий спор упирается в проблему познания бесконечности.

Три указанных выше аргумента позволяют сделать вывод о том, что аппарат научного исследования нельзя применять для решения любых проблем, с которыми сталкивается человек в своей познавательной деятельности.

Добросовестный исследователь понимает ограничения по его применению, а также, то, что наука, в отличие от религии, не выполняет функции мировоззрения и не создает особой, так называемой научной «картины мира» (что пытаются предложить некоторые «популяризаторы» научных открытий).

Наука может представить только отдельные, условно говоря, фрагменты мироздания как обобщения имеющихся знаний в рамках соответствующих направлений – физическая, геологическая, биологическая и другие модели мира. Но фундаментальные вопросы мироздания – происхождение Вселенной, жизни и человека – самими учеными определяются как выходящие за рамки возможностей научного познания.

И если религия выполняет мировоззренческую функцию (а наряду с религией мировоззренческую функцию выполняет еще только философия), то наука этого не делает и не претендует на то, чтобы выстраивать «картину мира» на базе знаний отдельных научных направлений (например, физики или биологии) или попытке их синтеза.В научном сообществе уверены в том, что сейчас уже просто невозможно синтезировать знания более 74.000 научных дисциплин, каждая из которых обладает собственным понятийным аппаратом и исследовательским инструментарием. Это значит, что так называемой «научной картины мира» нет и быть не может.